Книги джунглей - [112]
— Почему меня не разорвали дикие собаки? — всхлипнул Маугли. — Я ослабел, и не из–за того, что съел какую–нибудь отраву. Меня днём и ночью кто–то преследует. Я оборачиваюсь — и он в тот же миг прячется, смотрю за стволами деревьев — никого нет, зову — в ответ тишина, но такая, словно кто-то услышал и не отвечает. Я ложусь спать, а встаю усталым. Меня не успокаивает весенний бег, не освежает купание. Мне делается противно, когда я убиваю, но драться я теперь могу только до смерти. Внутри меня живёт Красный Цветок, мои кости стали жидкими, как вода, и я… и я — ничего не понимаю.
— Что попусту говорить, — вмешался Балу, медленно поворачивая голову к Маугли. — Акела на берегу сказал, что Маугли заставит Маугли уйти к людям. И я это говорил. Но кто теперь слушает Балу? И Багира (но где она, её всю ночь нету?)‚ — она тоже знает, таков Закон.
Четверо волков поглядели друг на друга, потом на Маугли — удивлённо, но покорно.
— Так джунгли не гонят меня? — с трудом проговорил Маугли.
Серый Брат и остальные трое волков яростно заворчали и начали было: «Пока мы живы, никто не посмеет…», но Балу остановил их.
— Я учил тебя Закону. Слово принадлежит мне, — сказал он, — и хотя я теперь не вижу скал перед собою, зато вижу дальше. Лягушонок, ступай своей собственной дорогой, живи там, где живёт твоя кровь, твоя Стая и твой Народ. Но когда тебе понадобится коготь, или зуб, или глаз, или слово, быстро переданное ночью, то помни, Хозяин джунглей, что джунгли — твои, стоит только позвать.
— И средние джунгли тоже твои, — сказал Каа. — Я не говорю о Маленьком Народе.
— О братья мои! — воскликнул Маугли, с рыданием простирая к ним руки. — Я не хочу уходить, но меня словно тянет за обе ноги. Как я уйду от этих ночей?
— Нет, смотри сам, Маленький Брат, — повторил Балу. — Ничего постыдного нет в этой охоте. Когда мёд съеден, мы оставляем пустой улей.
— Сбросив кожу, — сказал Каа, — уже не влезешь в неё снова. Таков Закон.
— Послушай, моё сокровище, — сказал Балу, — никто здесь не будет удерживать тебя — ни словом, ни делом. Смотри сам! Кто станет спорить с Хозяином джунглей? Я видел, как ты играл вон там белыми камешками, когда был маленьким Лягушонком. И Багира, которая отдала за тебя молодого, только что убитого буйвола, видела тебя тоже. После того смотра остались только мы одни, ибо твоя приёмная мать умерла, умер и твой приёмный отец. Старой Волчьей Стаи давно уже нет. Ты знаешь, чем кончил Шер-Хан, Акелу же убили дикие собаки; они погубили бы и всю Сионийскую Стаю, если бы не твоя мудрость и сила. Остались только старики. И уже не детёныш просит позволения у Стаи, но Хозяин джунглей избирает новый путь. Кто станет спорить с человеком и его обычаями?
— А как же Багира и буйвол, который выкупил меня? — спросил Маугли. — Я не имею права…
Его слова были прерваны рёвом и треском в чаще под горой, и появилась Багира, лёгкая, сильная и грозная, как всегда.
— Вот почему, — сказала пантера, вытягивая вперёд окровавленную правую лапу, — вот почему я не приходила. Охота была долгая, но теперь он лежит убитый в кустах — буйвол по второму году, — тот буйвол, который освободит тебя, Маленький Брат. Все долги уплачены теперь сполна. Что же касается остального, то я скажу то же, что и Балу. — Она лизнула ногу Маугли. — Не забывай, что Багира любила тебя! — крикнула она и скачками понеслась прочь.
У подножия холма она опять крикнула громко и протяжно:
— Доброй охоты на новом пути, Хозяин джунглей! Не забывай, что Багира любила тебя!
— Ты слышал? — сказал Балу. — Больше ничего не будет. Ступай теперь, но сначала подойди ко мне. О мудрый маленький Лягушонок, подойди ко мне!
— Нелегко сбрасывать кожу, — сказал Каа.
А Маугли в это время рыдал и рыдал, уткнувшись головой в бок слепого медведя и обняв его за шею, а Балу всё пытался лизнуть его ноги.
— Звезды поредели, — сказал Серый Брат, нюхая предрассветный ветер. — Где мы заляжем сегодня? Отныне мы пойдём по новому пути.
И это — последний из рассказов о Маугли.
Прощальная песня
Вот какую песню слышал Маугли у себя за спиной, возвращаясь из Джунглей к порогу Мессуа
