Рассказ
Печатается с сокращениями.
Перевод с английского Е. КОРОТКОВОЙ
Я увидел их лица, когда мы нагнали телегу на одном из проселков Сассекса, оба спали, хотя было около одиннадцати утра.
То обстоятельство, что возчик ехал не там, где положено, не отразилось на речи, которой он откликнулся на мои свисток. Он вслух высказал об автомобилях — паровых в особенности — все то, что я уже не раз читал на надменных физиономиях кучеров. Затем перегородил мне дорогу.
К авто был приделан воздушный насос, всегда готовый с резким свистом выбросить струю пара…
За семь с четвертью секунд телега, гремя поклажей, отлетела на расстояние выпущенной из лука стрелы. У подножия ближайшего холма лошадь остановилась, и через задний бортик из телеги вылезли двое мужчин.
Мой шофер дал задний ход, поспешно отдаляясь.
— Чертова кастрюлища замаскировалась паром, — сказал мистер Хинчклифф и нагнулся, подбирая камень покрупнее. — Погоди, Пай, развеется пар, и мы им зададим.
— Мне лошадь нельзя бросать! — гаркнул возчик. — Волоките их сюда, я их прикончу!
— Доброе утро, мистер Пайкрофт, — бодро подал я голос. — Вас подбросить куда-нибудь?
Атака захлебнулась у наших передних колес.
— Сколько раз уж говорил: у нас с вами просто талант к встречам in puris naturalibus1, — мистер Пайкрофт стиснул мне руку. — А мы вот с Хинчем навещаем друзей.
1На лоне природы (латин.).
Вопли возчика не утихали: он все еще жаждал крови.
— Это Эгг. Двоюродный брат Хинча. Не везет тебе с роднёю, Хинч. Можно ли вообразить подобную словесность в устах благовоспитанного человека! Уйми его!
Генри Солт Хинчклифф направился к телеге и вступил в переговоры со своим кузеном. Я хорошо расслышал почти всю их беседу, поскольку ветер дул в нашу сторону. Казалось, многолетняя родственная связь распадается в тяжких мучениях.
— Ну ладно, если вы такие дураки, — рявкнул возчик, — притесь пешком до Лингхерста! Очень вы нужны мне, дезертиры. — Он стегнул лошадь и с бранью скрылся из виду.
— Эскадра отбыла, — сказал Пайкрофт. — А мы вновь на мели. В какой порт вы держите курс?
— Я вообще-то собирался навестить приятеля в Инстед Уике. Но если вы…
— О, мы совсем не против! Мы, понимаете ли, в отпуске.
Словно на веревке описывая круги вокруг автомобиля, постепенно приблизился Хинчклифф.
— Какая скорость? — бросил он шоферу.
— Двадцать пять, — вежливо отозвался тот.
— Ход хороший?
— Нет, очень плохой, — последовал весьма решительный ответ.
— Это значит, что специалист ты никудышный. Как, по-твоему, снизойдет человек, чья профессия водить эсминцы, делающие по тридцать узлов, играючи их водить — играючи, ты понял? — снизойдет ли он до того, чтобы забраться под какой-то паршивый сухопутный паровой баркас на рессорах?
Тем не менее он снизошел до этого. Вполз под автомобиль и с живым интересом заглядывал в трубки — с газолином, паром, водой.
— Поди сюда, — позвал шофера Хинчклифф. — Пойди сюда и покажи мне, куда ведет эта труба?
Шофер растянулся рядом с ним.
— Все в порядке, — сказал мистер Хинчклифф, поднимаясь. — По эта штуковина позаковыристее, чем я думал. Разгрузите корму, — он указал на заднее сиденье, — я проверю тягу.
Шофер с готовностью повиновался и даже сообщил, что его брат служит механиком на флоте.
— Спелись голубчики, — процедил Пайкрофт, глядя, как Хинчклифф вертится вокруг обшитого асбестом котла и выпускает из него веселые струнки пара.
— А теперь проедем по дороге, — сказал Хинчклифф.
Шофер для проформы взглянул на меня.
— Да, конечно, — сказал я. — Поезжайте, все в порядке.
— Какой уж тут порядок, — возразил Хинчклифф, — какой уж тут порядок, если мне придется следить за уровнем воды через зеркальце для бритья.
Водомерное стекло автомобиля отражалось в зеркальце, висящем справа от щитка. Мне это всегда не нравилось.
— Поднимайте повыше руку, тогда вы сможете видеть его из-под руки. Только не забывайте в это время о руле, не то угодите в канаву! — крикнул я им вслед.
— Ну-ну, — задумчиво произнес Пайкрофт. — Впрочем, я бы сказал, паровые механизмы для него нечто вроде либретто, на которые он пишет музыку. Он ведь еще сегодня утром говорил, как истово благодарит Создателя за то, что ему до девятнадцатого числа следующего месяца не придется ни видеть, ни нюхать, ни трогать никаких шатунов и кривошипов. И вот, взгляните на него! Только взгляните!
Мы видели, как в автомобиле, катившем по пологой дороге, шофер уступил место Хинчклиффу, причем авто так и метнуло от обочины к обочине.
— Что случится, если он опрокинет автомобиль?
— Вспыхнет газолин, и котел может взорваться.
— Вот страсти-то. А тут еще… — Пайкрофт медленно выпустил клуб дыма из трубки. — Эгг тоже нынче агрессивно настроен.
— Ну а нам-то что? Он ведь уже уехал, — сказал я сухо.
— Так-то так, но мы его обгоним. А он злопамятный. Эй! Глядите-ка, это корыто повернуло обратно!
Автомобиль взбирался вверх по склону. Пайкрофт встал и заорал:
— Швартуйся! Места хватит!
— Помолчи! — крикнул Хинчклифф и подвел авто к нашему коврику. Его загорелое лицо сияло от восторга. — Этот автомобиль — Поэзия Движения. Осуществление Райской Мечты. Этот автомобиль… — Он перекрыл пар, и Осуществление Райской Мечты степенно покатило вниз по склону.
