Книга Зимы - [34]
— Сейчас вам нужна ясная голова, — сказала тифлингесса.
Она решила воззвать к его здравомыслию. Ей не хотелось объяснять суть своих подозрений в присутствии Саенис. Паладин, устоявший против суккуба, млеет от какой-то бабенки! Невероятно.
Злость потихоньку погасла в глазах Эридана, уступая место холодному разуму.
— Спасибо, Саенис. Ты можешь идти, — сказал он, слегка повернув голов в сторону хозяйки.
Та бросила на Кьяру полный недовольства взгляд, слегка помедлила, но все же удалилась.
Эридан посмотрел в глаза тифлингессе, пытаясь понять причину ее поведения. Кажется, она беспокоилась, но почему? Неужели она приревновала к Саенис? Он хотел задать прямой вопрос, но дверь за спиной у Кьяры отворилась, впустив в таверну трех путников. Паладин, улыбаясь, устремился к ним, говоря что-то по-эльфийски.
Кьяра оглянулась. Эти трое скинули капюшоны и оказались эльфами. Все как минимум на голову ниже Эридана, однако разноцветные ореолы вокруг голов говорили о том, что принадлежали они к одному народу. Тимора милостивая, что у них с глазами и волосами? У одного волнистая шевелюра цвета майской листвы, у другого — гладкая и лазурно-синяя, а вот третий, чуть повыше этих двоих, просто золотоволосый блондин, которого легко можно было бы спутать с обычным высшим эльфом, если бы не золотистое сияние.
Эльфы поприветствовали друг друга теплыми улыбками, похлопываниями и объятиями, словно старые друзья. Эридан сопроводил их в залу, и Кьяра двинулась за ними сторожевой тенью. Она заняла наблюдательную позицию в одном из углов, готовая мгновенно ответить на любое проявление агрессии.
Через некоторое время дверь снова хлопнула, и в таверну начали прибывать все новые эльфы. Все они были как на подбор пестрые. Волосы разных оттенков розового, красного и желтого цвета, звонкие и громкие голоса… Похожи на экзотических птичек, которым зачем-то приделали эльфийские мордочки. Чем дальше, тем больше Кьяра убеждалась в меткости своего сравнения, поскольку от их щебета голова у нее вскоре начала раскалываться. Это нисколько не мешало ей сосредоточенно следить за каждой фигурой в зале. Эридан же сидел во главе стола, сложив руки домиком, и общался со всеми без какого-либо напряжения. Видимо, он очень доверял этим цветастым ребятам.
Через некоторое время в зале стало совсем не протолкнуться от эльфов. Тифлингесса насчитала двадцать одну цветную голову. Они начали активно прикладываться к вину и поднимать кубки. Кьяра не понимала ни слова, ей было очень скучно.
Наконец, после парочки тостов, дверь снова открылась и впустила драконорожденных. Слуги провели их в приватный зал, после этого эльфы заперли двери на засов. Драколюды настороженно оглядели остроухих, особенно доспехи и висящие на поясе мечи, но безмолвно заняли свои места.
— Вы понимаете по-эльфийски? — спросил их Эридан.
Те лишь отрицательно помотали головами.
— Хорошо, — ответил паладин и сказал уже гораздо громче, чтобы все в зале его услышали. — Мы будем говорить на общем наречии!
Эридан встал с кресла и возвысился над столом.
— Друзья! — сказал он громко и улыбнулся. — Мне не хватает слов, чтобы передать, как сильно я рад вас видеть. Прошло много лет с тех пор, как мы встречались в последний раз. Меня беспокоила ваша судьба, но дорога в Страну Фей была закрыта для меня. Я могу представить, что вы пережили за все эти годы. Личная гвардия мятежника… Я не осудил бы вас, пошли вы меня в Фейдарк, к фоморам.
Эльф с синими волосами засмеялся, и его столь же синие глаза лукаво блеснули:
— Послать? Вас? Я помню, чем это обычно кончалось. Безопасней откликнуться на зов.
По рядам остроухих пробежал беззлобный смешок.
— Я рад, Арадрив, что изгнание не повредило твоему чувству юмора, — ответил Эридан и добавил с горечью. — И все же… Все вы помните, какой ужас мы пережили тогда. Я гляжу на вас и вижу за вашими спинами бесчисленные тени тех, кто уже не посмеётся.
Гомон стих, и в этой внезапно повисшей тишине эльф с золотыми волосами приподнялся над столом. Его мягкий, негромкий голос произнес с горькой ноткой печали:
— Они сказали, что ты погиб. Оберон хвастался, что лично снес тебе голову. Однако мы не верили. Они так и не смогли предоставить тело или ещё какие-то вещественные доказательства. А потом они начали ловить тех, кто остался в живых. Многих казнили. Семьи тоже не пожалели. Эридан… Ты видишь тех, кто пережил этот кошмар. Больше никого не осталось.
— Элледин… — паладин печально вздохнул. — Я в неоплатном долгу перед вами. Вы пошли за мной, верили в меня и пострадали за это. Все же вы пришли на мой зов. Я благодарен вам. Вы всегда были мне ближе родной крови. Моя верная гвардия.
На его обычно непроницаемом лице сейчас отражались другие эмоции. Печаль, благодарность, горечь, воодушевление. Множество оттенков ярких чувств.
— Да вы что, как только пошел слух, что вы живы и набираетесь сил, никого из присутствующих не пришлось долго уговаривать, — ответил синий и улыбнулся. Сияние вокруг его головы отбрасывало зеленые блики на гладкие как стекло волосы до плеч, собранные назад, и на по-детски распахнутые глаза. — Каленгил даже на радостях сочинил песню. Исключительно дерьмовую, как и всегда, — со смехом добавил он.
