Книга юмора - [28]

Под Кандагарам осталась нога.

На лавке скопился бутылочек ряд,

По аллее вдали замаячил наряд,

С детства ему никогда не везло,

Менты приближались, — к нему как назло.

 «Что полосатый? Пива оппился?

Ты чо тут сидишь? Навек поселился?»

Пристали к калеке крутые менты,

Окружили, пихают, берут на понты!

Кто-то под нос из баллончика брызнул,

В уши свистком пронзительно свистнул,

С головы сбили палкой десантный берет,

Ногой раздавили с едою пакет.

Со скамейки в запале афганец вскочил,

Железный кулак в чью-то челюсть вмочил,

Но силы не равны, боец одноног,

Забили до смерти — печальный итог!

Вова на лавочке мирно дремал,

Сморило на солнце, он — отдыхал,

Крики и плач Вована разбудили,

Над трупом афганца старушки галдили!

Старух растолкав Вован подбежал,

В луже крови одноногий лежал,

В ярости зубы заскрежетали,

На скулах дрожа желваки заиграли!

Словно компьютер мозги вычисляли,

Кто может быть? Пальцы дрожали…

Музыка в баре громко играла,

Кучка ментов рядом пиво лакала.

Вова на них сконцентрировал взгляд,

Это был тот криминальный наряд,

На одежде у каждого крови разводы,

Будто каждый принял у беременных роды.

Немного терпенья и Вова присек,

Куда после службы погнал Воронок,

На Казанский вокзал, в дежурку вошли,

На точке они проституток пасли.

Четыре часа, солнышко всходит,

Сонный народ по площади бродит,

Черный туман над вагоном стоит,

А в тамбуре печка нещадно чадит!

Вова как грузчик потливо трудился,

С ногами, руками, кишками возился,

С дежурки на тачке к вагону возил,

И в жерло печурки фрагменты грузил.

Туда и сюда, от вагона в дежурку,

И пот заливает на плечах тужурку,

Водой из ведра Вова пол поливает,

А красный топор в углу отдыхает!

Ветер подул, туман расслоился,

На запасных путях черный дым растворился,

Чисто в дежурке и чисто в вагоне,

Вова на лавочке спит на перроне.

Некому здесь хамить и грубить,

Некому здесь проституток доить,

Вова во сне — как в детстве летает,

И из рогатки по Изе пуляет!

Вова решил страну поменять,

Россию оставить — а Киев обнять,

Киевский поезд Вову принял,

И на Крещатик Вовуся попал.

По бульвару Шевченко Вовуся гуляет,

Вечерами девчонок-ссыкушек снимает,

На Майдане в фонтане ногами болтает,

Но что-то не так — здесь властью воняет!

В конце месяца Вова на Плазу пришел,

Убедиться в себе. Президента нашел…

В старом, вонючем тряпье тот копался,

Антикварные шмотки найти он пытался!

К Виктору Вову, жена пропустила,

Но руки в карманы охрана спустила,

Вова смутить? Даже глаз не моргнул,

И к президенту он смело шагнул.

Виктор и Вова слегка пообщались,

Тут же на выставке и попрощались,

Все Вова понял — президент не урод,

Но наплевать ему на народ.

Дико коты ночью в марте орали,

Вова куря, рассуждал о морали,

Если уж власти плевать на людей,

То буду мочить я и этих б. дей!

Ветер воет, вьюга вьется,

Поп за алтарем смеется,

Выбил в Мэрии майданчик,

Потолстел его карманчик!

Якобы под церковь. Грех на душу взял,

Строить он не думал — землю он продал,

Мечутся родители, стоит эвакуатор,

Скверик детский кончился — пригнали экскаватор.

На чем же детям прокатиться?

Где же им повеселиться?

Пропали их качели,

Сломали карусели.

Вова мимо тут гулял,

Забастовку увидал,

Родителей поспрашивал,

В прорабскую захаживал,

Понял Вова все не сразу,

Но вычислил попа — заразу,

Он дождался темноты,

Поговорить с попом на «ты».

Поп «гуляет» с попадьей,

Та уже вошла в запой,

Оба дико перепили,

Двери в доме не закрыли.

Черный кот в углу фырчит,

Вова здесь. И он молчит.

В щелку гневно наблюдает,

Как поп салат башкой бодает!

Попадья не звонит дочке,

Жопою торчит из бочки.

Вовремя не оглянулась, и в рассоле захлебнулась.

Вилка упала, столик качнулся,

Вова вздохнул и над рясой нагнулся,

Топорик в углу и на кучке дрова,

В тарелке оскалясь — лежит голова.

Магазинчик игрушек решил он открыть,

За аренду майна где-то надо платить,

К чиновникам двинул он как идиот,

Попросить помещенье в аренду на год.

Наивно в глаза жирным бабам смотрел,

От отказов и хамства он быстро вспотел,

Референт сотню справок нести повелел,

Вове вслед у виска пальцем долго вертел!

По закону? В Хохляндии? Вот идиот!

На столетье разграблено всё наперед!

Каждый подонок, что в кресле сидит,

Только в карманы к тебе и глядит!

Быстро Вован эту тему вкурил,

Спустился в подвал, где топорик зарыл,

Внутри пиджачка он петельку пришил,

А в задний карманчик удавку вложил.

Утроить Вован решил арсенал,

В дипломате он шмайсер упаковал,

Безотказный наган на ноге укрепил,

И пару гранат он в карманы вложил.

Где это взял? Ветеранов спросите!

Эхо войны! По полям пошерстите!

В Лысянке, Корсуне, землю копал,

Яры и овраги — он всё пропахал!

Из столицы на месяц Вован исчезал,

Фаустпатрон в иступленьи искал,

Дьявол на помощь Вовусе пришел,

Склад оружейный он в балке нашел.

В среду двинул Вован в комитет по майну,

Словно Рембо одевшись — пошел на войну,

Сзади зашел он — в служебный проход,

Туда, где проходит «служивый народ».

У входа на двери табличка — «закрыто»,

А во дворе много ям понарыто,

Лунной ночью здесь кто-то упорно трудился,

От охраны в костре — дымочек струился…

Толстые стены глухо молчат,

Вова здесь мочит сисястых девчат,

Каждая сука народ колебала,

И доллары им подавать заставляла!

И зам и начальник, в коридоре бегут,