Книга Великих джунглей - [119]

Глава тридцать седьмая

ДВА СОВРЕМЕННЫХ ПОРТРЕТА

В наше время многие люди познакомились с джунглями благодаря техническим новшествам, немыслимым даже для наиболее выдающихся ученых прошлого поколения. Мы в буквальном и переносном смысле пользуемся благами, предоставляемыми тропическим дождевым лесом. С тех пор как я в ранней юности увидел огромное зеленое покрывало тропиков, наши знания о них многократно возросли благодаря сотням прагматичных, ясно мыслящих мужчин и женщин. Двумя нашими великими современниками в этой области являются Патрик Патнэм и Колин Тернбулл. Их карьера как бы подытоживает современный прогресс в изучении джунглей.

Патрик Трейси Лоуэлл Патнэм, сын выдающегося американского хирурга, получил высшее антропологическое образование в Гарварде в 1925 году и сразу же присоединился к двухгодичной экспедиции, отправленной этим университетом в Ост-Индию. Он уже заболел тем, что я называю «лихорадкой джунглей», так как дождевые леса обладали для него огромным и непреходящим очарованием. Едва вернувшись из Азии в 1927 году, он отправился изучать первобытные народы Африки по поручению гарвардского музея Пибоди. Остаток своей жизни он провел в Африке, в основном в Бельгийском Конго, совершая лишь короткие поездки в Соединенные Штаты, Брюссель или Лондон. Еще не достигнув тридцати лет, он принял окончательное решение о месте и цели своей жизни.

Пигмеи-бамбути, жившие в лесу Итури, были вполне доступны для научного исследования, но они нуждались в друге из белых людей, который рассматривал бы их не только как объект для изучения. Им очень понравился Пат — высокий, сухощавый уроженец Новой Англии, являвший собой полную противоположность той кипучей энергии, которую выказывают эти маленькие люди, когда находятся у себя дома. Патнэм провел несколько месяцев в Брюсселе, добиваясь назначения на должность правительственного agent sanitaire — нечто вроде сотрудника здравоохранения без медицинской степени, что давало ему возможность получать скромную субсидию. Затем он снова отправился в джунгли и основал Лагерь Патнэма на сравнительно высоком участке берега реки Эпулу, в непосредственной близости от Географического центра Африки.

Его большой дом с каркасом из столбов и ажурных стен, покрытых слоями глины в несколько дюймов толщиной, превратился в некое подобие отеля. Патнэм управлял им как постоялым двором, частично из-за того, что платные клиенты — от европейских особ королевской крови и американских магнатов до водителей грузовиков — помогали финансировать расположенный поблизости госпиталь. Его предприятие значительно разрослось; в конце концов он смог установить в госпитале целых пятнадцать коек. Но в джунглях койка не является мерой вместимости для больницы. По крайней мере, однажды Пат ухаживал одновременно за двумя сотнями человек, расположившимися под навесами, в холле, в его кабинете — везде, где было свободное место. Негры и пигмеи приходили к нему за много миль вокруг. Он был, наверное, лучшим врачом своего поколения, не имевшим медицинского образования. С помощью современных лекарств и знаний, почерпнутых из книг и усвоенных на собственном опыте, он успешно лечил основные болезни и травмы своих пациентов.

Его доклады, направленные в Гарвардский университет, внесли огромный вклад в научные знания о «маленьком народе», который постепенно образовал рядом с его жилищем постоянную деревню, прельстившись не только медицинской помощью, но и возможностью устраивать танцы перед посетителями. Хотя сам Патнэм никогда не писал книг, предназначенных для широкого круга читателей, его рассказы и наглядные представления легли в основу многих популярных книг о джунглях. Вскоре Лагерь Патнэма стал местом паломничества для спортсменов, ученых, профессиональных писателей и просто туристов, так как главная автострада Республики Конго проходила лишь в миле от него.

Как и все известные мне люди, которым нравятся джунгли и их обитатели, Патнэм окружал себя массой животных. Во время первого обратного визита в Соединенные Штаты из Африки он привез с собой шимпанзе — ласкового и благовоспитанного питомца, вызвавшего немало удивленных восклицаний, когда люди неожиданно сталкивались с ним в квартире отца Патнэма на Парк-авеню. В африканском лагере у Патнэма был кораль и клетки для постоянно меняющегося зоопарка, гордость и славу которого составлял настоящий живой окапи.

Из всех иностранцев, знакомых с пигмеями до того времени, Пат Патнэм, пожалуй, больше всего знал о них и пользовался среди них наибольшим доверием. Ни один антрополог его поколения не мог сравниться с ним в этом отношении. Его жена, американская художница, разделившая с Патнэмом последние восемь лет его жизни в лесу Итури, оставила трогательные воспоминания о его достижениях в книге «Мадами: мои восемь лет приключений с конголезскими пигмеями». Вклад Патнэма в науку был признан его коллегами, которые в общем и целом сходились во мнении, что он является величайшим в мире специалистом по «маленькому народу».

Во время Второй мировой войны он организовал сбор дикорастущего каучука, что было делом чрезвычайной важности после того, как японцы захватили плантации в Азии. Примерно в то же время он тяжело заболел мальтийской лихорадкой и уже не оправился от этой болезни. К концу 40-х годов он превратился в калеку, редко покидающего кресло на колесах, однако продолжал свою работу в госпитале, даже когда его приходилось нести туда на руках. Он умер в Лагере Патнэма в декабре 1953 года, и хотя связь с внешним миром за последние двадцать пять лет значительно улучшилась, понадобилось больше двух недель, чтобы весть об этом достигла его родителей в Нью-Йорке. Ему было всего лишь сорок девять лет.