Книга Темной Воды - [53]

Что касается меня, то я любил Анну по-настоящему. Я все не мог поверить, что ее больше нет. Хотя гроб с телом опускали под землю в моем присутствии, и я лично кидал на крышку комок земли, мне все время казалось, что это неправда. Что Анна жива. Что она вот-вот появится, позвонит в дверь, придет из магазина, с работы, с собрания Ордена.

Мне вспоминались дни нашего счастья, которое давным-давно миновало. Пикничок у пруда с друзьями. Тогда она еще не успела с ними рассориться. Праздничные ужины, которые мы иногда устраивали. Впоследствии она стала есть особую пищу, приготовленную по специальным рецептам — никакой соли и хлеба, только мясо. Наше одиночество. Я так потом скучал по нашему одиночеству. Иногда мне просто хотелось остаться с ней вдвоем и говорить обо всем, как в самом начале, когда мы были молоды. Но с возрастом ее стали заботить совсем другие темы, нежели меня. Невинное увлечение оккультизмом с каждым годом становилось все серьезнее. Разговорам со мной она предпочитала общение с коллегами по Ордену. Часто приходила домой поздно. Иногда за полночь.

Пару раз я видел издалека этих людей, встречая Анну вечерами. Их отличала особая осанка и горделивое поведение — они, словно знали что-то такое, что неведомо всем остальным. И явно выделяли себя из толпы. Вокруг них были простые люди, а они обладатели тайного знания, являли собой особую породу — сверхлюдей. Чем меня сильно раздражали. Я пытался обсудить с ней ее знакомых, но каждый раз натыкался на глухую стену непонимания. Мне было сказано, что я, во-первых, далек от этого, чтобы судить, а, во-вторых, и сам несовершенен.

— Ты не слишком увлекаешься оккультными науками? – спрашивал я у жены, потому что волновался за нее — она не только все больше отдалялась от меня, она отдалялась даже от реальности.

— Волнуешься, что твоя жена станет ведьмой?! – Она смеялась. – Не бойся. Ведьмой быть хорошо.

Несмотря на некоторые опасения, я старался убедить себя, что, по большому счету, все в порядке. Просто я несколько преувеличиваю. В конце концов, она счастлива, а что может быть важнее того, чтобы ваша любимая чувствовала себя хорошо, чтобы каждую секунду жизни она ощущала, что существование ее наполнено смыслом. Я смотрел на Анну и радовался. И думал, что так будет всегда. Но вышло иначе.

Ее не стало.

И не было больше года…

Все это время я жил, словно во сне. Со смертью Анны во мне будто оборвалась самая главная жизненная струна. Я потерял интерес ко всему, что происходило вокруг. Снег таял, по асфальту бежали ручьи, на деревьях набухали почки, потом зеленые листья желтели и осыпались, на лужах с утра лежала корка льда, и вот на землю снова ложился первый снег. А я писал унылые депрессивные картины, которые никто не хотел покупать.

А затем она вернулась.

Я и раньше знал, что со смертью ничего не кончается. Точнее — мне так казалось. Как может настоящий художник поверить, что такая бездна эмоций и чувств, какую представляет собой любой человек, может вдруг оборваться, стать пустотой, ничем! И вот я получил зримое подтверждение тому, что смерть — это еще не конец.

Анна на четвереньках ползла ко мне со стороны своей комнаты. И улыбалась. Нехорошая это была улыбка. Смеялся только рот. А зеленые глаза, которые я всегда так любил, оставались холодными. При этом они сверкали, как пара изумрудов. Еще никогда ее глаза не пылали так ярко. Я не шевелился. Сидел в кресле и смотрел на нее. Кровь застыла в моих жилах. Но не от страха. Я чувствовал в этот момент оцепенение от восторга. Она вернулась. Я любовался ею. Она была прекрасна, как никогда. Мне даже показалось, что она скинула несколько лет. В последний год у меня в бороде засеребрилась седина. Морщины на лбу прорисовались отчетливее. А ее лицо оставалось гладким. Пышные рыжие волосы блестели. Она приблизилась, потянулась ко мне, рот ее почему-то задергался. Мне вдруг показалось, что она испытывает жестокие страдания. Но я по-прежнему не двигался, боясь спугнуть ее. Внезапно она исчезла. Секунду назад была здесь — и пропала.

Я привстал и упал обратно в кресло в изнеможении. Что это было? Игра моего воображения?! Даже для художника я всегда был излишне впечатлительным и эмоциональным. Или я утратил здравый рассудок? «Если она придет снова, – сказал я себе, – я согласен быть сумасшедшим. Лишь бы она снова пришла».

Прошла почти неделя, прежде чем она появилась вновь. Я так же, как и в тот раз, сидел в кресле, – после ее первого визита, я часто проводил в нем время, ожидая, что она навестит меня. Все повторилось в точности. Она появилась из-за двери своей комнаты и поползла ко мне. Я заметил, что на ней серые лохмотья. На теле ее местами проступили синяки. Ногти Анны, за которыми она всегда ухаживала, оказались обломаны. Сухие губы шептали какие-то слова, но я ничего не мог разобрать, словно она говорила на незнакомом языке. Она протянула ко мне руку, лицо ее подергивалось, как от боли, а глаза молили о чем-то.

— Что ты хочешь мне сказать? – пробормотал я. – Что я должен понять?!

Она исчезла также внезапно, как и появилась, оставив меня пребывать в тумане неизвестности. Я отчаянно мучился вопросом, что стало с Анной после смерти. Почему она выглядит такой несчастной? И что ей нужно от меня?!