Книга таинств Деливеренс Дейн - [72]

— Ты трясешь кровать, — сказал Сэм, не открывая глаз.

Конни чуть не подавилась.

— Что?

— Ты смеешься и трясешь кровать, — ответил он, улыбаясь половинкой рта, видневшейся над подушкой.

— Ты храпел, — пояснила она.

— Ничего подобного, — запротестовал Сэм все еще с закрытыми глазами. — Я никогда не храплю.

— Еще как храпишь! — прыснула она.

— Арло! — окликнул Сэм. — Скажи, старик, я храплю?

Пес, уютно устроившийся у них в ногах, перевернулся на спину, равнодушно вытянув лапы.

— Он сказал «да», — сказала Конни, придвигаясь к Сэму.

— Этого я не слышал. Он сказал: «Ну кто трясет кровать и не дает досмотреть сон?» — ответил Сэм, широко открыв зеленый глаз и глядя на Конни.

— Да что ты! А может, он сказал: «Пора вставать и золотить потолок!»

Она потянулась к Сэму.

— Вряд ли… — начал Сэм и взвизгнул — пальцы Конни защекотали под мышкой. Последовала потасовка. Арло лениво соскочил на пол и ушел во вторую спальню, где устроился на такой же большой кровати. Повалившись на бок, он задремал, подергивая лапами. Солнечный свет лился в окно. Как только луч достиг спинки ложа, пес сорвался с места, оставив после себя облачко пыли над стеганым одеялом. Через несколько секунд он появился на кухне, где в банном халате стояла Конни, держа в руках кружку с кофе и все еще смеясь.

— Ну и как ты проведешь сегодня день? — промычал Сэм, не вынимая изо рта зубную щетку.

— Если бы я была прилежным студентом, то поехала бы в Кембридж и принялась бы искать альманах Деливеренс на полках Уайденера, — ответила Конни. — А если бы я была хорошей дочкой, то я бы осталась здесь дальше разбирать вещи.

— И кем ты хочешь быть? Сразу обеими явно невозможно, — подвел итог Сэм, споласкивая щетку под краном.

— К счастью, хорошей дочке можно иногда полениться, — ответила Конни. — Пока с меня хватит ведьм и книг заклинаний. Сегодня приберусь.

— Отлично, — сказал Сэм, засовывая щетку в передний кармашек рабочего комбинезона. Конни заметила щетку с утра и пока не понимала, радоваться ей или сердиться. Она протянула руку и, вытащив щетку из кармана, озорно подняла бровь.

— Что такое? — спросил он, сама невинность.

— Позвони мне сегодня, — сказала Конни, заталкивая щетку обратно.

Он быстро поцеловал Конни, скользнув теплой небритой щекой по ее подбородку.

— Не преувеличивай про щетку, — говорила Лиз.

Конни уже помыла посуду после завтрака и, снимая с полки запечатанные банки для чистки, наткнулась на высохший корень мандрагоры, который она спрятала в день приезда. Он действительно выглядел как маленький сморщенный человечек или кукла с закрученными волосками вместо пальцев на руках и ногах. Конни стерла с него приставшую землю, размышляя, не опасно ли будет закопать смертоносный овощ в компостную кучу.

— Ты думаешь? — спросила Конни, грызя ноготь.

Нахлынули воспоминания о первом дне в бабушкином доме, и она вдруг поняла, как скучает по Лиз. Скоро придет осень, Конни вернется в Солтонстолл Корт, и дни потянутся по-прежнему предсказуемо: занятия в библиотеке, встречи с вечно волнующимся Томасом, консультации с Джанин Сильвой или Мэннингом Чилтоном. Университетская жизнь вдруг представилась ей чудесной и неведомой, как будто и без Конни она шла своим чередом.

— Конечно, — уверенно ответила Лиз. — Может, он берет ее на работу и чистит зубы после завтрака. Ну и что, многие так делают.

Голос подруги развеял ощущение одиночества, которое охватывало Конни в бабушкином доме. Лиз для нее была глотком реальной жизни. Конни уже поведала ей о продвижении в поисках альманаха, а потом рассказала о ночи с Сэмом.

— Наверное, — неуверенно согласилась она.

— Только не вздумай его спрашивать. — Лиз говорила с набитым кашей ртом. Конни застала ее между занятиями и теперь представляла, как та размахивает ложкой для пущей выразительности. — Зачем показывать свои сомнения?

— Я действительно сомневаюсь.

— Да ладно тебе, перестань, — решительно сказала Лиз. — Слушай, я должна бежать. Мы сегодня учим слова на тему гладиаторских боев, и дети в восторге в первый раз за все лето. — Она вздохнула. — Кстати, я тут вспоминала круг у тебя на двери.

— Он никуда не делся, — понижая голос, ответила Конни. — Я уже думала закрасить краской, но не хочу до него дотрагиваться. — Она помолчала. — По крайней мере, вроде бы никто тут не шляется. Все равно, как гляну на него, так в дрожь бросает.

— Любой испугался бы. Тебе хотя бы в доме не страшно, и то хорошо. Но по правде говоря, чем больше я о нем думаю, тем больше убеждаюсь, что мы его неправильно поняли.

— В смысле? — озадаченно спросила Конни.

— Мы предположили, что он был сделан, чтобы тебя напугать.

Конни зажала трубку плечом и открыла входную дверь. Прислонившись к косяку, она стала рассматривать круг. Глициния, оплетавшая фасад дома, уже отцвела — цветки завяли и поблекли, издавая сладковатый аромат. Круг с латинской надписью и буквами x оставался нетронутым и непостижимым.

— Похоже на то, — сказала Конни, проводя пальцем по выжженному следу.

— И ведь только потому, что раньше мы ничего подобного не видели, — продолжала Лиз. — Смотри, там несколько раз назван Бог, только по-разному.