Книга судьбы - [9]

Шрифт
Интервал

– Ты видела, как он на тебя смотрел?

Я промолчала. Она обернулась, поглядела мне в глаза:

– Почему ты так побледнела? Того гляди в обморок упадешь!

– Я? Нет-нет, все хорошо.

Но голос мой дрогнул. Несколько минут мы прошли, не разговаривая. Парванэ что-то обдумывала.

– Что такое, Парванэ? Ты в порядке?

И она взорвалась, как праздничная петарда. Громче обычного она крикнула мне:

– Ты подлая! Ты хитрая, а я оказалась дурой. Почему ты мне ничего не сказала?

– О чем не сказала? Говорить-то не о чем.

– Как же! Вы двое – между вами что-то происходит. Этого разве что слепой не заметит. Скажи правду: как далеко вы зашли?

– Как ты можешь?

– Прекрати! Не прикидывайся тихой мышкой! Ты на все способна! Обвязываешь голову платком, а сама завела интрижку! Обдурила меня! Я-то думала, он каждый день меня поджидает! Коварная! Теперь я понимаю, почему советуют остерегаться людей из Кума. Ты даже мне, лучшей подруге, ничего не сказала. Я тебе все рассказываю, тем более важные вещи.

В горле у меня застрял ком. Я схватила Парванэ за руку и слезно ее просила:

– Поклянись, пожалуйста, поклянись, что никому не скажешь. И не разговаривай так громко на улице, это неприлично. Тише, люди услышат. Я поклянусь жизнью отца. На Коране поклянусь: ничего между нами нет.

Но Парванэ неслась, словно разбушевавшаяся река, и с каждой минутой гнев ее возрастал:

– Ты предательница. Ты написала в моем альбоме, что о таком и не думаешь, что тебе важна только учеба, а мужчины – ни в коем случае, они плохие, о таких вещах говорить нельзя, это грех…

– Умоляю тебя, остановись! На Коране поклянусь: ничего между нами нет!

Мы были уже возле ее дома. Я не выдержала, заплакала. Мои слезы утихомирили Парванэ, их влага загасила пламя ее гнева. Она сказала мне, уже помягче:

– Что же ты плачешь? Да еще на улице! Я обиделась, потому что ты скрывала это от меня! Зачем? Я же тебе все рассказываю.

Я поклялась, что она моя лучшая подруга, у меня нет и не будет тайн от нее.


Мы с Парванэ вместе проходили через все стадии влюбленности. Она так же переживала, как я, и все время спрашивала: “А что ты сейчас чувствуешь?” Увидев, что я задумалась, она говорила: “Скажи мне, о чем ты думаешь?” И я рассказывала ей свои фантазии и тревоги, на что я надеялась, чего страшилась в будущем, в особенности как я боялась, что меня выдадут насильно замуж за другого. Парванэ закрывала глаза и восклицала: “О, как поэтично! Так вот что такое любовь! Но я не так чувствительна, как ты. Иногда то, что говорят и делают влюбленные, кажется мне смешным. И я никогда не краснею. Как же я пойму, что влюблена, когда настанет мой черед?”


Прекрасные, живые осенние дни пролетели быстро и унеслись вместе с ветром. Мы с Саидом так и не обменялись ни словом. Но теперь, когда мы с Парванэ проходили мимо аптеки, он всякий раз почти беззвучно шептал: “Привет!”, и сердце в моей груди срывалось и падало, как спелый плод в корзину.

Каждый день Парванэ узнавала о Саиде что-то новое. Он приехал из Резайе, там оставались его мать и сестры. Он из почтенной семьи, фамилия – Зарейи, отец умер несколько лет назад. Юноша учился на третьем курсе университета, изучал фармакологию, он очень умен и прилежен, доктор Атаи во всем на него полагался и был им доволен. Все, что рассказывала Парванэ, словно печатью скрепляло мою чистую и невинную любовь. Мне казалось, я знала этого юношу всю мою прежнюю жизнь и всю будущую жизнь проведу только с ним одним.

Раз или два в неделю Парванэ изобретала предлог, чтобы зайти вместе со мной в аптеку. Мы тайно обменивались взглядами. Его руки дрожали, мои щеки заливались густым румянцем. Парванэ пристально следила за каждым нашим движением. Однажды она заметила:

– Всегда удивлялась, как это люди “пожирают друг друга глазами”. Теперь вижу как!

– Парванэ! Как можно такое говорить?

– А что? Разве неправда?

По утрам я тщательно расчесывала волосы и старалась повязать платок так, чтобы челка лежала аккуратно, а снизу из-под платка виднелись концы моих длинных волос. Я все пыталась завить волосы, но они не поддавались, а однажды Парванэ сказала:

– Дурочка! У тебя прекрасные волосы. Прямые волосы сейчас в моде. Разве ты не знаешь, что девочки у нас в школе гладят волосы утюгом, чтобы их распрямить?

Я постоянно стирала и наглаживала форму и просила мать купить материю и заказать мне школьное платье у портнихи – мама шила мне сама бесформенные, обвисшие платья, я же на курсах кройки и шитья только и выучилась находить недостатки в материнском рукоделии. В итоге миссис Парвин сшила мне красивую форму, и я тайком попросила ее чуть-чуть укоротить юбку – все равно она оказалась самой длинной в школе. Я скопила карманные деньги и вместе с Парванэ пошла в магазин и купила платок на голову, зеленый, как листья в лесу. Парванэ сказала:

– Тебе идет. Глаза кажутся еще зеленее.


Зима выдалась холодная. Снег не успевал таять – тут же выпадал свежий. Утром все схватывалось изморозью, нужно было внимательно смотреть под ноги, переходя улицу. Каждый день кто-нибудь падал и расшибался, настал и мой черед. Недалеко от дома Парванэ я поскользнулась на льду и упала. Попыталась встать – но лодыжку пронзила боль. Как только пыталась опереться на эту ногу, боль отдавала от стопы прямо в живот, и я снова падала. В этот момент Парванэ вышла из своего дома, появился и Али, спешивший в свою школу, и они помогли мне подняться и отвели меня домой. Мать перебинтовала мне лодыжку, но к середине дня боль усилилась, и нога сильно распухла. Вернулись домой наши мужчины, у каждого имелось на этот счет свое мнение. Ахмад сказал:


Рекомендуем почитать
Беги и помни

Весной 2017-го Дмитрий Волошин пробежал 230 км в пустыне Сахара в ходе экстремального марафона Marathon Des Sables. Впечатления от подготовки, пустыни и атмосферы соревнования, он перенес на бумагу. Как оказалось, пустыня – прекрасный способ переосмыслить накопленный жизненный опыт. В этой книге вы узнаете, как пробежать 230 км в пустыне Сахара, чем можно рассмешить бедуинов, какой вкус у последнего глотка воды, могут ли носки стоять, почему нельзя есть жуков и какими стежками лучше зашивать мозоль.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Необычайная история Йозефа Сатрана

Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.


Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.