Книга судьбы - [22]

Лишь общество Фаати было мне приятно, только она и скрашивала мое существование в этом доме. Каждый день, вернувшись из школы, она целовала меня и смотрела на меня с каким-то взрослым сочувствием. Что бы сестренка ни кушала, обязательно приносила мне кусочек и просила тоже поесть. Порой она даже покупала мне шоколад на карманные деньги. Она все еще боялась, как бы я не умерла.

Я понимала – в школу мне уже не вернуться, однако надеялась, что после Нового года мне разрешат хотя бы доучиться на курсах шитья. Шить мне вовсе не нравилось, но мне бы выйти из дому, покинуть четыре стены! И как же я скучала по Парванэ! Даже не знала, кого я больше хочу увидеть, ее или Саида. Так это было странно. Столько боли, столько унижения приняла из-за Саида, так вульгарно и грубо перетолковали наши отношения, и все-таки я не жалела о том, что было между нами. Я вовсе не чувствовала себя виноватой: напротив, мне казалось, что самое чистое, самое честное чувство моей души – любовь к Саиду.

Со временем госпожа Парвин рассказала мне о том, как нагнетались события и как это сказалось на семье Парванэ. В ту ночь, когда я лишилась чувств (в ту или на следующую), Ахмад явился к ним домой, мертвецки пьяный, бранясь последним словами. Отцу Парванэ он сказал: “Нечего нос задирать. Дочка ваша больно востра, она и нашу девчонку до беды довела”. К этому он присовокупил еще множество скверных слов. От одной мысли о таком скандале меня пот прошиб. Как я теперь посмотрю в глаза Парванэ и ее родителям? Как посмел Ахмад наговорить подобных мерзостей уважаемому человеку?

Отсутствие известий о Саиде сводило меня с ума. Наконец я упросила госпожу Парвин зайти в аптеку и разузнать о нем. Хотя она побаивалась Ахмада, авантюрный дух взял верх. Кто бы подумал, что однажды мне придется довериться этой женщине? Она все равно не очень-то нравилась мне, но другой связи с внешним миром у меня не было. Почему-то против ее визитов ко мне никто в семье не возражал. На следующий день она снова зашла. Матушка возилась в кухне. Возбужденная, встревоженная, я поспешила спросить:

– Что вы узнали? Вы сходили в аптеку?

– Еще бы, – ответила она. – Зашла, купила кое-каких мелочей, а потом спросила доктора, отчего не видать Саида. Он ответил: “Саид уехал к себе на родину. Тут ему оставаться нельзя было: бедный парень лишился имени и репутации, да и жизнь его оказалась под угрозой. Я сказал ему: ‘Что, если в темноте кто-нибудь нападет на тебя с ножом и зарежет?’ Погибнуть таким молодым… Они бы все равно не отдали ему ту девушку. Этот ее сумасшедший братец!” Так что Саид бросил университет и уехал к себе в Резайе.

Я почувствовала, как по щекам ручьем бегут слезы.

– Перестань! Хватит плакать! – пожурила меня госпожа Парвин. – Прежде ты думала, будто он умер, так возблагодари же Аллаха: он жив. И наберись терпения. Как только эта история забудется, он, наверное, постарается связаться с тобой. Хотя я бы тебе советовала забыть о нем. Братья не согласятся выдать тебя за него. Ахмад ни за что не позволит… Разве что отца ты сумеешь уговорить? Так или иначе, подождем – увидим, даст он о себе знать или нет.

Только-то и радости за все новогодние каникулы – меня дважды вывели из дому. Один раз в общественные бани на традиционное предновогоднее купание. При этом мне никого увидеть не удалось, потому что родичи специально выбрали самый ранний утренний час. Во второй раз мы ходили к дяде Аббасу поздравлять с праздником. Все еще было холодно. В тот год весна запоздала, но воздух был наполнен свежим запахом Нового года. Как приятно было выйти из дому! Казалось, на улице и чище, и светлее. Дышалось легко.

Жена дяди не дружила с нашей матерью, их дочери не водились с нами. Старшая дядина дочь, Сорайя, сказала:

– Масумэ, ты еще больше вытянулась.

Жена дяди тут же вмешалась и сказала:

– А как похудела! Уж не болела ли чем?

– Да нет же! – возразила Сорайя. – Она много учится, оттого и худеет. Масумэ, отец говорит, ты лучшая ученица в классе?

Я потупила глаза. Что я могла ответить? Матушка поспешила мне на помощь:

– Она сломала ногу, вот и похудела, пока лежала. Вы ж никогда не поинтересуетесь, как ваши родственники поживают.

– Мы с отцом хотели вас навестить, – сказала Сорайя. – Но дядя ответил, что себя плохо чувствует и не готов принимать гостей. А как ты сломала ногу, Масумэ?

– Поскользнулась на льду, – еле выговорила я.

Чтобы сменить тему, матушка обернулась к дядиной жене и сказала:

– Ваша Сорайя уже получила аттестат. Не пора ли подыскать ей мужа?

– Нет, она в университет поступит, будет учиться. Ей еще рано.

– Рано? Глупости! Как бы поздно не было. Думаю, вам уже не найти для нее подходящего мужа.

– Женихов достаточно, и вполне достойных, – отпарировала жена дяди. – Но такая невеста, как наша Сорайя, не за всякого пойдет. У нас в семье все образованные, и мужчины, и женщины, не то что какие-нибудь провинциалы. Сорайя хочет выучиться на врача, как дочери моей сестры.

Родственные визиты всегда заканчивались спорами и взаимными обидами. Матушка, с ее вздорностью и резким языком, ухитрялась задевать всех. Не зря сестра отца сравнивала ее язык с бритвой. Мне бы хотелось дружить с семьей дяди, но слишком отдалили нас эти раздоры.