Книга судьбы - [136]
— Постарайтесь не вызвать подозрений, — предостерегает меня по телефону Лизбет. — Скажите ему, что забыли ключи.
— Да, то есть нет… Я забыл ключи, — говорю я, быстрым шагом направляясь к потайной калитке в конце подъездной дорожки. При этом я стараюсь делать вид, что краеугольный камень моего существования и вся моя жизнь только что не разлетелись на куски. Дыхание у меня учащается. Я знаю Стиви уже почти три года. Ему плевать, отметил я свой уход с работы или нет. Я подхожу к калитке и жду, чтобы она открылась, но, к моему удивлению, ворота остаются запертыми.
— Ну и куда же ты направляешься, Уэс? — окликает меня Стиви.
— Уэс, послушайте меня, — умоляет Лизбет. — Благодаря вашему двуличному другу Дрейделю мне удалось найти еще один кроссворд. Вы слушаете меня?
Я поворачиваюсь лицом к двум мужчинам, которые стоят перед закрытыми воротами гаража и двумя внедорожниками «шевроле», припаркованными неподалеку. Рука Стиви исчезает в кармане брюк. И только в этот момент до меня доходит, что в тот вечер, когда я столкнулся с Бойлом в Малайзии, Стиви находился за рулем машины с охранниками, возглавлявшей президентский кортеж.
— Уэс, — холодно говорит он, — я задал тебе вопрос.
— Я всего лишь возвращаюсь в офис! — выкрикиваю я. Неловко повернувшись, я смотрю на двустворчатые деревянные ворота, которые оберегают внутренний дворик от нескромных посторонних взглядов. Чтобы руки перестали дрожать, я изо всех сил стискиваю телефон. На пурпурно-оранжевом небе тают последние отблески заходящего солнца. Позади меня раздается металлический щелчок. Душа моя уходит в пятки.
— Тогда до встречи, — напутствует меня Стиви.
Раздается громкий скрежет — р-р-р-р, — и деревянная калитка скользит вправо, оставив щель достаточно широкую, чтобы я мог протиснуться в нее.
— Я на свободе, — шепотом сообщаю я Лизбет.
— Отлично, а теперь слушайте внимательно. Старый кроссворд у вас с собой?
Нетвердыми шагами переходя улицу, я не отвечаю. Перед глазами у меня стоит ухмылка Мэннинга и его желтоватые зубы…
— Уэс! Вы слышите, о чем я вас спрашиваю? — кричит в трубку Лизбет. — Достаньте старый кроссворд!
Кивнув головой в знак согласия, словно она может увидеть меня, я лезу во внутренний карман пиджака и поспешно достаю первый кроссворд.
— Видите написанные от руки инициалы по центру? — спрашивает Лизбет. — М. А., R. J…
— Мэннинг, Олбрайт, Розенман, Джеффер… Вижу.
— На новом кроссворде он тоже написал их, причем в том же порядке. Те же самые инициалы, и тоже по центру. Точное повторение первого кроссворда.
— Отлично, и что дальше? Теперь у нас есть два списка руководителей высшего звена президентской администрации, — говорю я, останавливаясь перед своей машиной. Мне приходится прислониться к дверце, чтобы не упасть.
— Не все так просто. Слушайте меня внимательно, Уэс. Они абсолютно одинаковы. Включая эти каракули с левой стороны.
— Что вы имеете в виду?
— Видите, с левой стороны, перед каждыми инициалами: четыре точки квадратом, маленький овал, перечеркнутый крест…
Я смотрю на непонятные значки:
— Вижу, ну и что? Это какие-то отпечатки куриных лапок.
— То-то и оно, Уэс, — заявляет она совершенно серьезно. — Никакие это не отпечатки куриных лапок. Разве что у него были какие-то невероятно умные куры.
Глава восемьдесят шестая
— На мой взгляд, это самые обычные каракули, — возражаю я, изучая значки, оставленные Мэннингом на полях кроссворда.
— Да вы меня слушаете или нет? — снова кричит в телефонную трубку Лизбет. — Именно на это он и рассчитывал, нарисовав черт знает что и добавив лишние буквы, чтобы скрыть расположенные по центру инициалы. Но на моем новом кроссворде эти, как вы говорите, «обычные каракули» расположены точно в таком же порядке. Это не случайно, Уэс! Четыре точки… маленький овал… Мэннинг использовал их в качестве условных обозначений для зашифрованных сообщений.
— Да зачем ему это могло понадо…
— Вы сами говорили: любому политику нужны союзники. И любому президенту нужно знать, кому он может доверять. Может быть, это своего рода ранжир, по которому Мэннинг расположил своих сотрудников. Ну, вы понимаете, вроде табеля успеваемости в школе.
Я вынужден согласиться с логикой ее рассуждений и киваю в знак согласия. Потом перевожу взгляд на листок с кроссвордом и мысленно расшифровываю инициалы.
— Не обижайтесь, — продолжает Лизбет, — но ваш друг Дрейдель — просто кусок дерьма. Настоящее дерьмо, Уэс, которое способно избить проститутку и ударить ее головой об зеркало.
Пока она пересказывает историю Виолетты, перед глазами у меня встает образ женщины в купальном халате, выглядывающей из комнаты Дрейделя в отеле. Однако чтобы докатиться до рукоприкладства…
— Вы уверены, что этой вашей Виолетте можно верить? — спрашиваю я.
— Взгляните на список, — отвечает Лизбет. — Он ведь написан рукой Мэннинга, верно? — Когда я не отвечаю, она добавляет: — Уэс, перестаньте! Это почерк Мэннинга или нет?
— Да, это его рука, — говорю я, чувствуя, как у меня опять учащается дыхание.
— То-то и оно. Поэтому если он сам заполнял этот «табель успеваемости», то, по-вашему, четыре точки напротив его инициалов — оценка, которую он себе поставил, — это «пятерка» или жалкая «двойка»?
