Книга странствий - [32]

– С чего вдруг? С чего вдруг тебе нам помогать? – прямо-таки подскочила со своего места Вив, отчего кулон с розовым камнем нервно дернулся на ее тонкой шее.

– Вив. – Кевин предостерегающе сжал руку ведьмы, но это ее не остановило.

– Да ты хоть знаешь, на какие жертвы мы все пошли, чтобы помочь тебе? Чтобы помочь людям? Только благодаря нам вы все еще живы!

– А я вас об этом просила? Просила? – перешла на крик я.

– Не думала, что ты такая, – покачала головой Вивиан, и на ее лице появилось брезгливое выражение.

– Какая?

– Эгоистичная и бесхребетная.

– Какая есть! – бросила я и вылетела из комнаты, пребольно ударившись ногой о край стола. Но мне было плевать на боль, главное – оказаться подальше от этих несуразных фраз и невероятных историй, от обвиняющих взглядов Вивиан, расстроенного Кевина и раздражающе спокойного Райденна. Слезы застилали глаза, и я даже толком не видела ступеней, когда неслась по лестнице. На втором этаже я замешкалась, пытаясь найти свободную спальню, и услышала обрывок разговора в гостиной:

– Не будь к ней слишком строга. Иногда окружающие ждут от нас слишком многого. Это выводит из себя.

Я с удивлением узнала в говорившем Райденна. Вот уж от кого не ожидала поддержки! Но у меня не было ни сил, ни желания долго об этом думать, поэтому я распахнула дверь первой попавшейся комнаты и, обнаружив там кровать, буквально рухнула на цветастое покрывало. Мне предстояло важное дело: я намеревалась погрузиться в пучину отчаяния и жалости к себе.

Глава 12

Не знаю, сколько я прорыдала, уткнувшись лицом в подушку, прежде чем забыться тревожным сном. Разбудили меня чьи-то шаги в коридоре. Кто-то топтался у порога, не решаясь войти. Через пару минут дверь все же скрипнула, открываясь. Я с неохотой разлепила глаза, обнаружив, что Рыжик растянулся у меня на кровати. Заметив, что я проснулась, кот осторожно потерся мордочкой о мою ладонь и тихонько заурчал. По всему выходило, что он пришел утешить меня. На сердце потеплело, и я улыбнулась.

– Отличный план, Кев, но коты не умеют поворачивать дверную ручку, – чуть повысила голос я и добавила уже тише, обращаясь только к Рыжику: – Даже такие милые и сообразительные, как ты.

Воспринимать его как шеду мне все еще было сложно. Тем более я так и не смогла до конца понять, кто они такие. Одно дело услышать, что шеду разумны и являются частью души другого человека, и совсем другое – осознать и поверить в это. А потому Рыжик для меня продолжал оставаться котом. Просто очень смышленым.

С виноватой улыбкой в комнату вошел Кевин. В руках он держал банку моего любимого мороженого Ben & Jerry’s с карамелью и шоколадной крошкой и размахивал ею, будто белым флагом.

– Это подкуп? – приподняла бровь я.

– Всего лишь дар от искренне раскаивающегося друга, – еще шире улыбнулся Кевин и сделал такие просительные глаза, что мне не удалось сдержать ответную улыбку.

У меня есть одна черта, даже не знаю, хорошая или плохая, – я совершенно не умею обижаться. Слишком легко прощаю людей и нахожу оправдания их поступкам. Вычеркнуть человека из своей жизни я могу только в том случае, если он совершил что-то действительно ужасное. «Например, несколько лет притворялся лучшим другом, а на самом деле просто шпионил за тобой», – услужливо подсказал внутренний голос, стирая с моего лица едва начавшую расцветать улыбку.

От Кевина не укрылась перемена моего настроения, и он среагировал единственно верным способом: поспешно опустился на край кровати и протянул мне ложку, предусмотрительно оставив у себя вторую.

Я откинула одеяло в сторону, свесила ноги на пол и подвинулась ближе, не в силах противостоять ему. Ведерку с мороженым, разумеется, а не Кевину. Когда я сунула в рот первую ложку и блаженно прищурила глаза, Кевин пробормотал:

– Правильно у нас говорят: на пустой желудок дела не решаются.

Я так и застыла с ложкой во рту. Какие еще дела? Неужели есть еще что-то, чего я не знаю, и Кевин собирается «обрадовать» меня очередной порцией сногсшибательных (в прямом смысле этого слова) новостей?

– Я просто хотел извиниться и объяснить все, – торопливо продолжил парень, очевидно, заметив мое выражение лица.

– Было бы неплохо, – пробормотала я, отправляя в рот очередную ложку мороженого. Мне ужасно не хотелось плохо думать о Кевине. Не хотелось терять друга. Я цеплялась за него, как за последнюю ниточку, что связывала меня с привычной реальностью и прошлой жизнью.

– Когда монаху из священного поселения Шархийя в видении явилось избранное дитя, это стало настоящим праздником для нашего народа. Но монах не был до конца уверен, что он не ошибся, а потому было сказано, что есть несколько кандидатов, которых нужно охранять. И я вызвался. Мои родители и даже моя сестра были против, но я будто знал, что это мой путь. Путь, который я должен пройти. Дхарий был единственным, кто меня поддержал.

– Дхарий? Это еще кто? И почему твоя семья была против?

– Мяу! – подал голос Рыжик.

– Это и есть Дхарий, – улыбнулся Кевин.

Я кивнула, пытаясь привыкнуть к новому имени кота.

– А он на самом деле меня понимает?

– Каждое слово.

Я пораженно уставилась на Рыжика. Теперь придется выбирать выражения и не называть его наглой колбаской, когда он в очередной раз будет требовать порцию еды.