Книга Рая. Удивительное жизнеописание Шмуэл-Абы Аберво - [12]

Приходит Писунчик ко мне как-то раз очень печальный. Смотрит на меня грустными глазами и говорит:

— Знаешь, что я тебе скажу, Шмуэл-Аба? Нет справедливости в раю.

Я посмотрел на него с удивлением. О чем это он? Писунчик вздохнул и рассказал вот что:

— Ты знаешь, Шмуэл-Аба, что у меня есть дядя. Его прозвали Хаим-богатей. У него свой собственный каменный дом на бульваре Ильи-пророка, двухэтажный, с новой железной крышей.

— Знаю, Писунчик, — ответил я, — он винный откупщик, говорят, богат как Корей[41].

— И к тому же большой негодяй, — добавил Писунчик. — В православном раю этому негодяю такой праздничек бы устроили.

— К чему ты клонишь, Писунчик? Расскажи, мне не терпится.

— Просекай, — сказал Писунчик, — у этого моего дяди, негодяя эдакого, есть коза, которая каждые двенадцать минут дает двадцать кварт молока. Надо эту козу у дяди из стойла забрать, отвести кой-куда, а потом вернуть обратно.

— Куда же ее отвести, Писунчик? Говори, рассказывай, не тяни душу!

— В дом дяди Иоэла-переплетчика, который живет на улице Иоханана-сапожника[42]. У дяди Йоэла сухотка. Козье молоко ему гораздо нужнее, чем дяде Хаиму-богатею.

— Ты прав, Писунчик, — согласился я, — нет справедливости в раю. У богатого дяди, здорового, как медведь, есть дойная коза, хотя молоко ему на фиг не нужно, а у бедного дяди, больного сухоткой, ни фига нет, хоть без молока ему не прожить.

Писунчик приставил палец ко лбу, подумал (когда мой друг думает, он приставляет палец ко лбу) и сказал:

— Просекаешь, Шмуэл-Аба?

— Что, Писунчик?

— Нужно украсть козу у дяди Хаима-богатея и отвести ее к дяде Иоэлу.

— Идет, Писунчик, — согласился я, — но когда? Ведь нужно время подгадать.

Писунчик рассмеялся.

— Все будет в порядке, Шмуэл-Аба. В полдень дядя Хаим-богатей ложится прикорнуть. В это время тетя Ентл, его жена, уходит к портнихе примерять новые крылья.

— Ну! Ну! — не терпелось мне.

— В это время я заберу козу из стойла и отведу к бедному дяде. Ты будешь стоять на стреме и следить, не идет ли тетя.

— Хорошо, Писунчик, я готов. Когда мы это провернем?

— Что значит когда? — Писунчик взмахнул крыльями. — Завтра, будем надеяться, сразу после полудня.

Мы договорились, где встретиться. Писунчик подробно описал место. До конца дня я ходил как помешанный. Всю ночь во сне мне мерещилась коза, которая каждые двенадцать минут дает двадцать кварт молока.

На следующий день, ровно в назначенное время, я встретился с моим другом в условленном месте. Мы сразу же направились на бульвар Ильи-пророка, где жил богатый дядя Писунчика.

Бульвар Ильи-пророка очень красив. Там живут все сливки райского общества. Самый богатый дом принадлежит цадику из Садагуры[43]. Он живет на широкую ногу, как привык жить на земле. Кстати, на этом же бульваре блудница Раав[44] открыла салон, где самые богатые ангелицы делают себе маникюр. Между прочим, в раю она стала очень благочестива. Раав читает много душеспасительных книг[45] и знает их почти наизусть. Что касается маникюра, она не очень любит это дело, но жить-то надо. В раю уже почти забыли, что когда-то Раав была блудницей.

Мы с моим другом Писунчиком остановились рядом с домом Хаима-богатея и стали ждать, когда выйдет тетя. Это будет верным знаком, что дядя задремал.

Мы прождали около получаса. Наконец ангелица Ентл-богатейка вылетела из своих апартаментов. Мы проследили, как она скрылась из виду.

— Чтоб ей пусто было, — бросил Писунчик вслед своей тете. — Она транжирит деньги на наряды, а тетя Ривче, жена дяди Иоэла-переплетчика, не может позволить себе даже отдать в ремонт свои старые крылья, которые уже до того износились, что ее принимают за нищенку и подают ей милостыню.

Мой друг Писунчик уже хотел было зайти во двор, где было стойло, но как раз в это время мимо нас прошел старик с тяжелой палкой в руке. Он остановил моего друга и спросил:

— Ты куда, ангелок?

Мой друг Писунчик сразу же узнал старика. Это был Илья-пророк. Когда-то он время от времени спускался на землю. Помогал беднякам, творил чудеса, чтобы у неудачников было на что справить субботу[46]. С недавних пор он во всем разочаровался. Бедняки на земле перестали верить в его помощь. Они решили сами себе помогать.

— Пусть им помогают, — говорит теперь Илья-пророк с горечью, — пусть им помогают, как их там… эти… сицилисты.

С тех пор как Илья-пророк перестал спускаться на землю, он в раю без дела. Гуляет целыми днями по бульвару, носящему его имя. Хоть вы его озолотите, не пойдет гулять по другой улице.

— Ты куда, ангелок?

Я испугался. Подумал, что вся затея провалилась. Черт бы его побрал, этого старого Илью-пророка, который больше всего любит всюду совать свой нос.

Но мой друг Писунчик не растерялся. Он знал слабость старика. Илья-пророк любил, когда ему рассказывали о его чудесах, которые он творил когда-то, когда ему этого еще хотелось. Он и сегодня может творить чудеса, но не хочет.

— Пусть сами себе помогают, пусть им помогают, как их там… эти… сицилисты.

Произнеся слово «сицилисты», он сплюнул. Писунчик сказал ему, что он прав. Мой друг нарассказывал ему таких сказок про Илью-пророка, что старик расплылся в улыбке. Он верил, что все рассказанное Писунчиком — правда.