Книга про свободу. Уйти от законничества, дойти до любви - [40]

Но у нас сейчас с этим царит большая путаница. Во-первых, мы не переживаем грех как разрыв с Церковью, с Телом Христовым. Во-вторых, то, что мы делаем на исповеди, больше похоже на исповедование помыслов. То есть мы пытаемся на себя примерить монашество. Хотя монашеский подвиг – это что-то совершенно особое! И вместо монашеского подвижничества у нас происходит имитация непонятно чего.

Человек приходит на исповедь со списком грехов, тщательно и старательно написанным, а потом говорит: вы, пожалуйста, не рвите его, в следующий раз пригодится. И ему даже на ум не приходит, что если это таинство Покаяния, то в следующий раз бумага должна быть чистой, как снежная равнина!

* * *

При этом я вовсе не хочу сказать, что человек, исповедующийся по списку грехов, – сознательный лицемер. Просто такая исповедь – это тоже своего рода традиция, которая сложилась не так давно.

Помню, в 90-е годы я работал в Чувашии как консультант Библейских обществ по переводу Священного Писания на чувашский язык. Работа была трудной, поскольку каждое слово Библии требовало понимания и проникновения, а я как раз и должен был обеспечить понимание. И вот приходят однажды ко мне чувашские переводчики и предлагают отложить трудный библейский текст, а вместо него начать переводить более понятный – а главное, более нужный, по их мнению! – пространный список грехов из книги «В помощь кающемуся».

– А в чем здесь помощь? – спрашиваю я переводчиков.

– Ну как же, – отвечают они. – Люди будут знать, с чем идти к батюшке на исповедь.

Вот человек не знал, что такое грех, а его научили. Но очень печально, что начало такого обучения не в том, чтобы понять, Кто есть Христос в твоей жизни и почему именно Он пришел спасти людей Своих от грехов их (Мф. 1: 21). Объяснение приходит с другого конца: какие слова надо говорить, чтобы получилась исповедь.

Но исповеди, точнее, покаяния в таком случае не получается. Хотя разрешительную молитву можно получить. Была раньше такая оценка в школьном дневнике – «за прилежание». Вот и разрешение от грехов последует номинальное – «за прилежание».

Но выхода на свободу от одного только прилежания не происходит.

* * *

По большому счету, если человек начинает писать списки грехов и каждый раз приходит с одним и тем же списком, это катастрофа. Это какое-то «замазывание» трещин. Это отказ от стремления к Богу. Это не таинство. Таинство происходит, когда человек встречает Бога.

Покаяние – поворот от старого, ветхого человека к новому. Чтобы такой поворот состоялся, человек должен не в книгу смотреть, а в себя, в особое зеркало, которое покажет обветшалость души.

Понятно, все это сложно. Но нужно хотя бы видеть и осознавать, что что-то не так. Тогда есть шанс, что человек попытается найти жизнь, начнет совершать какую-то работу. И тогда в какой-то момент он может подняться над обыденной жизнью. И над собой.

Святость с точки зрения свободы

Можно ли сказать, что свобода равна святости? Да. Но прежде чем стать святым, нужно увидеть, чего ты лишен. Свобода начинается с момента, когда ты увидел свою несвободу – и ужаснулся. Человек, который здоров и всем доволен, не станет пытаться что-то делать со своей недостаточностью. И только если ты постоянно убеждаешься в своей мучительной несвободе, ты станешь от нее избавляться. Путь к святости – ежедневные усилия по поиску свободы в себе. Это первый шаг.

Второй шаг – встать. Бог говорит: «Встань и иди», человек говорит: «Я не могу. Я камень держу». Бог говорит: «Камень отложи в сторону». Человек: «Нет, это мой камень», – и встать не может. А святой – это тот, кто способен камень отложить. Кто живет, а не занимается имитацией жизни. Свет есть в каждом из нас, святость есть в каждом. А вот понять, где и что есть свет и святость, а где камни, – это наша задача.

Вообще, мир (под миром я понимаю всех наших современников) осознанно стремится к свободе, а неосознанно – к святости. Отсюда, возможно, и недовольство, раздражение, нападки на Церковь – Церковь (та, которая пишется с большой буквы, Богочеловеческий организм), которая имеет святость, является ее носителем и хранителем – а мир этого не видит (в большой степени благодаря нам, ее членам) и реагирует, как на неоправданные ожидания.

Так что у нас, у каждого из нас есть задача – стать свободным, то есть стать святым.

Каждый день находить свой камень, откладывать его в сторону, признавать его не своим, вставать и идти. Каждый день искать в себе пасхальную радость. Добиваться, чтобы она вернулась. Открывать ее источник.

К сожалению, очень многое этому мешает. Вместо жизни мы придумываем себе правила и законы. Слишком много живем головой. И за всем этим теряется понимание того, что привести человека к свободе может только Христос.

И потому наша жизнь должна проходить не между правилами и законами, не между можно-нельзя, а между временем и вечностью. Ведь именно там находится точка кипения, там время закипает!

Глава 9. Любовь

Люби и делай, что хочешь

Одну из фраз, предельно выражающих свободу, сказал Блаженный Августин[29]: «Люби – и делай, что пожелаешь». Он даже не сказал «люби Бога», он просто сказал «люби». Но, оказывается, просто любить очень сложно! Да и понятие любви в русском языке какое-то узенькое – в отличие от греков с их многочастным делением любви на «эрос», «филия», «агапе» и «сторги». И если русскоязычный человек слышит: «Люби – и делай, что пожелаешь», – никто не знает, что ему приходит в голову в этот момент. Однако мне кажется, слова эти в первую очередь относятся к «агапе» – к жертвенной любви. Потому что в предельном воплощении этой любви один человек на другого смотрит глазами Бога.