Книга Предтеч - [10]

Нет ответа, а ведь проблема эта поважнее будет какой-нибудь ядерной физики. Каждый должен знать: это - мое, а это - воля Того Самого, и каждый раз думать, как выполнить эту волю без унижения, переливая эту силу в дело. Пожалуй, в ряду других эта проблема тоже заслуживает того, чтобы потратить на нее жизнь. Но ведь чем тупее человек, чем больше в нем первобытной ярости и пренебрежения к другим, чем скучнее и уже живет он поэтому, тем больше у него самомнения и уверенности в собственной непогрешимости. Только заикнись ему о чем-нибудь таком: сначала он состроит гримасу превосходства, потом назовет тебя психом, а в завершение постарается тебя же на всякий случай растоптать. И не видно выхода... И ведь таких, - большинство, и они вовсе не желают меняться, доказать им что-либо может только жизнь, только безусловный и в понятных для них формах выражающийся успех людей, во всем им противоположных. В этом случае высокомерие мгновенно сменяется тупым недоумением, а последнее, почти столь же быстро, переходит в завистливую, весьма изобретательную в резонах ненависть. Искать, искать единомышленников и ни в коем случае не учить, если этого не просят. Даже смешно - кто я такой, чтобы даже думать о подобном? Но, с другой стороны, я ни у кого не встречал подобных идей, а для меня они ясны совершенно, ни тени сомнения. И смешны были затеи всех на свете просветителей и морализаторов, и не доказано наличие какого-либо толка от всех этих затей...

А как бы я, к примеру, стал добираться до этого самого Тибета? Как угодно, но надо обретать крылья и подарить эту же возможность всем желающим, потому что обладающий силой сам по себе обретает достоинство. Но пока эта проблема не по мне даже технически.

Сегодня подходит ко мне Валет и говорит:

-Умный ты парень, Череп, а все-таки дурак...

У меня и вообще с ним хорошие отношения, пожалуй лучше, чем с кем бы то ни было.

-Что так? - Говорю.

-Да вокруг тебя Мушка вьется кругами уже месяца полтора, и ты один этого не видишь...

-Ну и что? - Говорю.

-Ну точно - дурак! Она что, тебе не нравится?

-Активной неприязни, - говорю, - нет. Отношусь так же, как ко всем.

-Да ты-то как ко всем, зато она нет...

-Ну, ничем не могу помочь. Понимаешь, Валет, наверное, это вообще не для меня.

Он даже вздохнул, наверное - от принципиальной непонятности и непредставимости такой ситуации.

-Ты что, вообще никогда не хочешь... ну, женщину?

-Если говорить о вообще, то иногда еще как. Хоть на стенку лезь. Но каким-либо неунизительным способом помочь себе я не могу. Остается извечный жребий для божественного в человеке: нести свой крест.

-А, ну тебя к свиньям! Тебе о бабах, а ты о хреноте какой-то...

-Тоже спасение. И тебе советую, чтобы все время не думать о ней, не тратить силы и белки.

-О ком о ней? О Мушке?

-В том числе. Но главное - о том, что у нее общего с другими женщинами.

И говорил-то, свинья, с ним эдак вот так вот, свысока, с иронической улыбочкой; тем более, что врал, потому что сердечко забилось-таки, когда он сказал о Мушкином интересе. Наверное, - не потому что она именно Мушка, а потому что она вообще девчонка. А вообще-то наши девочки интересуются ребятами из классов постарше. Весьма неталантливо мажутся, собираются в стайки и сплетничают, обдавая нашего брата пренебрежительными взглядами.

Короче, - болтал-болтал, а сам начал потихоньку ее разглядывать. У нее интересные глаза: цвета темного меда, чуть раскосые, и какие-то даже диковатые.

Волосы тоже, в общем, темные, только на свету отливают какой-то внутренней рыжиной. Фигура (тьфу!!!!) - кто ее разберет с этой формой, как бы она ни сидела, - глупый, кстати и вовсе непонятный обычай. Теперь вспоминаю, что и впрямь подходила, задавала какие-то натужно-умные вопросы, пробовала заговорить о музыке, просила сыграть и всякое такое.

После школы заходил в подвал: КПД у процесса чудненькое, лучше не бывает, - кристаллизатор чуть теплый, приблизительно как живой кролик на ощупь. Завтра перед школой отключу.

Кстати:

Что же

осталось

у нас

Кроме

оскомины

с яблок зеленых

Съеденных

то ли

отцами

То ли

мохнатыми

предками

С низеньким

лбом?

VI

Сегодня со мной произошел конфуз: находясь под впечатлением уже прочитанного "Генриха IV", спросил Ритусю, нет ли у нее еще чего-нибудь Манна? Она говорит - есть. Я, понятное дело, прошу. Ну, она и приволокла мне сегодня какого-то "Доктора Фаустуса". Откуда же мне было знать, что Маннов - двое? Ну, не взять - неудобно, улыбнулся вежливо и взял, а вот читать эту штуку мне что-то вовсе не улыбается. Но попробуем. Утром отключил кристаллизатор, включил лампочку через толстенный желтый светофильтр, вынул кристалл - аккуратный такой кубик, прямо игрушка, и тщательно покрыл его черным лаком - на всякий случай. А потом сунул в металлическую коробочку для экранировки. Потому как очень смешно могло бы получиться, включи кто-нибудь передатчик в критическом диапазоне: если все правильно, от меня остались бы в таком разе только подметки, да и то только в лучшем случае.

Сегодня опять поддался непонятному (а все, что Оттуда принципиально непонятно) любопытству и разглядывал Мушку вблизи, когда она думала, что никто на нее не смотрит. В общем - смотрел сзади и чуть сбоку. Интересно получается, до чего же иногда мелочь какая-то, что-нибудь давно знакомое производит вдруг сильное впечатление. Я вдруг увидел, какая тонкая и высокая у нее шея с кожей нежнейшей, непередаваемой словами белизны. И завиток волос, легкой тенью. С трудом сдержался, чтобы, как последний дурак, не потрогать все это рукой. Казалось почему-то, что глаза передают не все, и словно сам собой вырвался вздох, потому что я, оказывается, все это время просто-напросто не дышал. Говорят, люди в подобных случаях чувствуют что-то такое в груди. У меня, понятное дело, не так: вздох ушел, оставив непередаваемое ощущение где-то внизу живота. До чего неромантично, но это факт.