Книга Песен - [35]

Когда тошнит от пошлости своей правоты

Я не знаю, куда б я плыл — я бы пил и пил

Я бы выпил все, над чем летал дух, если бы не ты

Когда жажда джихада разлита в чаши завета

И Моисей с брандспойтом поливает кусты

И на каждой пуле выбита фигура гимнаста

Я бы стал атеистом, если бы не ты

В наше время, когда крылья — это признак паденья

В этом городе нервных сердец и запертых глаз

Ты одна знаешь, что у Бога нет денег

Ты одна помнишь, что нет никакого завтра, есть только сейчас

Когда каждый пароход, сходящий с этой верфи — "Титаник"

Когда команда — медведи, а капитаны — шуты

И порт назначенья нигде, я сошел и иду по воде

Но я бы не ушел далеко, если бы не ты

ИЗ КАЛИНИНА В ТВЕРЬ

Я вошел сюда с помощью двери

Я пришел сюда с помощью ног

Я пришел, чтоб опять восхититься

Совершенством железных дорог

Даже странно подумать, что раньше

Каждый шел, как хотел — а теперь

Паровоз, как мессия, несет нас вперед

По пути из Калинина в Тверь

Проводница проста, как Джоконда

И питье у ней слаще, чем мед

И она отвечает за качество шпал

И что никто никогда не умрет

Между нами — я знал ее раньше,

Рядом с ней отдыхал дикий зверь

А теперь она стелет нежнее, чем пух

По пути из Калинина в Тверь

Машинист зарубает Вивальди

И музыка летит меж дерев

В синем с золотом тендере вместо угля -

Души тургеневских дев

В стопудовом чугунном окладе

Богоизбранный (хочешь — проверь)

Этот поезд летит, как апостольский чин

По пути из Калинина в Тверь

Не смотри, что моя речь невнятна

И я неаутентично одет -

Я пришел, чтобы сделать приятно

И еще соблюсти свой обет

Если все хорошо, так и Бог с ним

Но я один знаю, как открыть дверь

Если ты спросишь себя — на хрена мы летим

По пути из Калинина в Тверь

ДАРЬЯ

Дарья, Дарья в этом городе что-то горит

То ли души праведных, то ли метеорит

Но пусть горит пока я пою

Только не спрашивай меня, что я люблю

Говорящий не знает, Дарья, знающий не говорит

Ван Гог умер, Дарья, а мы еще нет

Так что Дарья, Дарья, не нужно рисовать мой портрет

Ты можешь добиться реального сходства

Или феноменального скотства

Ты все равно рисуешь сама себя, меня здесь нет

Бог сказал Лазарю — мне нужен кто-то живой

Господь сказал Лазарю — хэй, проснись и пой!

А Лазарь сказал — Я видел это в гробу

Это не жизнь, это цирк Марабу

А ты у них, как фокусник-клоун, лучше двигай со мной

Смотри из труб нет дыма, и на воротах печать

И ни из одной трубы нет дыма, и на каждых воротах печать

Здесь каждый украл себе железную дверь

Сидит и не знает, что делать теперь

У всех есть алиби, но не перед кем отвечать

А я пою тебе с той стороны одиночества

Но пока я пою, я поверну эти реки вспять

И я не помню ни твоего званья, ни отчества

Но знаешь, в тебе есть что-то, что заставляет этот курятник сиять

Спасибо Дарья — похоже время идти

Дарья, Дарья нас ждут где-то дальше на этом пути

Мне было весело с твоими богами

Но я чувствую — трава растет под ногами

Мы разлили все поровну, Дарья, — прощай и прости

БОЛОТА НЕВЫ

Мои жилы, как тросы, моя память как лед

Мое сердце как дизель, кровь словно мед

Но мне выпало жить здесь, среди серой травы

В обмороченной тьме, на болотах Невы

Где дома — лишь фасада, а слова — пустоцвет

И след сгоревшей звезды, этот самый проспект

Я хотел быть как солнце, стал как тень на стене

И неотпетый мертвец сел на плечи ко мне

И с тех пор я стал видеть, что мы все как в цепях

И души мертвых солдат на еловых ветвях

Молча смотрят, как все мы кружим вальс при свечах

Каждый с пеплом в руке и с мертвецом на плечах

Будет день всепрощенья — Бог с ним, я не дождусь

Я нашел как уйти, и я уйду и вернусь,

Я вернусь с этим словом, как с ключом синевы

Отпустить их домой

Всех их, кто спит на болотах Невы

НА ЕЕ СТОРОНЕ

Дело было в Казани, дело кончилось плохо

Хотя паруса его флота были из самоцветных камней

На него гнула спину страна и эпоха

Но она была в шелковом платье и много сильней

Утро не предвещало такого расклада

Кто-то праздновал Пасху, где-то шла ворожба

И Волга мирно текла, текла, куда ей было надо

И войска херувимов смотрели на то, как вершилась судьба

На подъездах к собору пешим не было места

На паперти — водка-мартини, соболя-жемчуга

Но те, кто знал, знали, когда пойдут конвой и невеста

Лучше быть немного подальше, если жизнь дорога

Когда вышел священник, он не знал, что ему делать

То ли мазать всех миром, то ли блевать с алтаря

А жених, хоть крепился, сам был белее мела

А по гостям, по которым не плакал осиновый кол, рыдала петля

И никто не помнит, как это было

А те кто помнят, те в небе или в огне

А те, кто сильны — сильны тем, что знают, где сила

А сила на ее стороне

Говорят, что был ветер — ветер с ослепительным жаром

Говорят, что камни рыдали, когда рвалась животворная нить

А еще говорят, что нельзя вымогать того, что дается даром

И чем сильнее ты ударишься об воду, тем меньше хлопотать-хоронить

Он один остался в живых. Он вышел сквозь контуры двери

Он поднялся на башню. Он вышел в окно

И он сделал три шага — и упал не на землю, а в небо

Она взяла его на руки, потому что они были одно

ТЕНЬ

Откуда я знаю тебя? Скажи мне и я буду рад.

Мы долго жили вместе, или я где-то видел твой взгляд?

То ли в прошлой жизни на поляне в забытом лесу,

То ли это ты был за темным стеклом

Той машины, что стояла внизу.