Книга Песен - [15]

— что это, Бэрримор?

— это даб, сэр.

А меня били-колотили во дороге во кустах

Проломили мою голову в семнадцати местах.

Увы, недолго это тело будет жить на земле,

Недолго это тело будет жить на земле,

Спроси об этом всадника в белом седле,

Недолго это тело будет жить на земле…

Вот женщина, завязанная в транспортном узле,

Вот женщина, верхом на шершавом козле,

Вот женщина, глядящая на белом стекле,

Недолго это тело будет жить на земле…

В мире есть семь, и в мире есть три,

Есть люди, у которых капитан внутри,

Есть люди, у которых хризолитовые ноги,

Есть люди, у которых между ног Брюс Ли,

Есть люди, у которых обращаются на "Вы",

Есть люди, у которых сто четыре головы,

Есть загадочные девушки с магнитными глазами,

Есть большие пассажиры мандариновой травы,

Есть люди, разгрызающие кобальтовый сплав,

Есть люди, у которых есть двадцать кур-мяф,

Есть люди типа "жив" и люди типа "помер",

Но нет никого, кто знал бы твой номер…

— типа

2-12-85-0а

2-12-85-0б

2-12-85-0в

2-12-85-0г

2-12-85-0д

2-12-85-0е

2-12-85-0е

2-12-85-0ж

2-12-85-06 — это твой номер, номер, номер…

ДЕТИ ДЕКАБРЯ

Здравствуй, я так давно не был рядом с тобой,

Но то, что держит вместе детей декабря,

Заставляет меня прощаться с тем, что я знаю,

И мне никогда не уйти, до тех пор, пока…

Но если ты хочешь слушать, то я хочу петь для тебя,

И если ты хочешь пить, я стану водой для тебя.

ДЕСЯТЬ СТРЕЛ

КАМЕННЫЙ УГОЛЬ

Если б каменный уголь умел говорить,

Он не стал бы вести беседы с тобой.

И каррарский мрамор не стал бы смотреть тебе вслед.

Но ты занят войной, ты стреляешь

На тысячу верст и тысячу лет.

И я ничего не отвечу, когда меня спросят,

Как продолжается бой.

В эротических снах молодого дворника

Ты будешь пойман в трубе,

И надменные девы привяжут тебя к станку.

Они коронуют тебя цветами,

И с песнями бросятся прочь,

На бегу забывая самое имя твое,

И никто никогда не вспомнит здесь о тебе.

И когда наступит День Серебра,

И кристалл хрусталя будет чист,

И тот, кто бежал, найдет наконец покой,

Ты встанешь из недр земли, исцеленный,

Не зная, кто ты такой.

Я хотел бы быть рядом, когда

Всадник протянет тебе

Еще нетронутый лист.

ХОЗЯИН

Хозяин, прости, что тревожу тебя,

Это несколько странный визит.

Я видел свет в окнах твоего этажа,

Дверь открыта, вахтер уже спит.

У новых жильцов вечеринка,

Они, выпив, кричат, что ты миф;

Но я помню день, когда я въехал сюда,

И я действительно рад, что ты жив.

Хозяин, я просто шел от друзей,

Я думал о чем-то своем.

Они живут в этих новых домах,

И по-детски довольны жильем.

Но я вспоминаю свой прокуренный угол,

Фонарь в окне, купол с крестом,

И мне светло, как в снежную ночь,

И я смеюсь над их колдовством.

Хозяин, я веду странную жизнь,

И меня не любит завхоз;

Твои слуги, возможно, милые люди,

Но тоже не дарят мне роз.

И я иду мимо них, как почетный гость,

Хотя мне просто сдан угол внаем;

Но, Хозяин, прости за дерзость,

Я не лишний в доме твоем.

Хозяин, я плачу не как все,

Но я плачу тем, что есть.

Хозяин, моя вера слаба,

Но я слышал добрую весть.

Хозяин, я никудышный фундамент,

И, наверно, плохое весло -

Но, Хозяин, когда ты захочешь пить,

Ты вспомнишь мое ремесло.

ТРАМВАЙ

Близилась ночь;

Рельсы несли свой груз.

Трамвай не был полон,

Фактически он был пуст.

Кроме двух-трех плотников,

Которых не знал никто,

Судьи, который ушел с работы,

И джентльмена в пальто.

Судья сказал: "Уже поздно,

Нам всем пора по домам.

Но Будда в сердце, а бес в ребро:

Молчать сейчас — это срам.

Скамья подсудимых всегда полна,

Мы по крайней мере в этом равны.

Но если каждый из нас возьмет вину на себя,

То на всех не хватит вины."

Плотник поставил стаканы на пол

И ответил: "Да, дело — труба.

Многие здесь считают жизнь шуткой,

Но это не наша судьба.

Лично я готов ответить за все,

А мне есть за что отвечать.

Но я пою, когда я строю свой город,

И я не могу молчать."

Судья достал из кармана деньги

И выбросил их в окно.

Он сказал: "Я знаю, что это не нужно,

Но все-таки — где здесь вино?

Едва ли мы встретимся здесь еще раз

Под этим синим плащом,

И я прошу прощенья за все, что я сделал,

И я хочу быть прощен!"

Когда вошел контролер,

Скорость перевалила за сто.

Он даже не стал проверять билеты,

Он лишь попросил снять пальто.

В вагоне было светло,

И ночь подходила к концу,

И трамвай уже шел там, где не было рельсов,

Выходя напрямую к кольцу.

СТУЧАТЬСЯ В ДВЕРИ ТРАВЫ

Я видел, как реки идут на юг,

И как боги глядят на восток.

Я видел в небе стальные ветра,

Я зарыл свои стрелы в песок.

И я был бы рад остаться здесь,

Но твои, как всегда, правы;

Так не плачь обо мне, когда я уйду

Стучаться в двери травы.

Твоя мать дает мне свой сладкий чай,

Но отвечает всегда о другом;

Отец считает свои ордена

И считает меня врагом.

И в доме твоем слишком мало дверей,

И все зеркала кривы;

Так не плачь обо мне, когда я уйду

Стучаться в двери травы.

Я видел в небе тысячу птиц,

Но они улетели давно.

Я видел тысячу зорких глаз,

Что смотрят ко мне в окно.

И ты прекрасна, как день, но мне надоело

Обращаться к тебе на "Вы";

Так не плачь обо мне, когда я уйду

Стучаться в двери травы.

ПЛАТАН

Зуд телефонов, связки ключей;

Ты выйдешь за дверь, и вот ты снова ничей.

Желчь поражений, похмелье побед,

Но чем ты заплатишь за воду ничьей?

Я хотел бы опираться о платан,

Я так хотел бы опираться о платан,