Книга первая: Эпоха Морских Королей - [9]

«Ма-Алефа-Ак. Прости, я был неправ в отношении тебя. Ты не дурак. Ты именно форменный, клинический идиот. Ты вообще хоть понимаешь, какие возможности открывает эта технология?! Использовать её для личной мести — это хуже, чем забивать гвозди микроскопом!»

ЭНЕРГОСТАНЦИЯ ОЛИМП-2

Жизнь Ричарда состояла из трёх очень непохожих друг на друга этапов.

Ричард Моро, врач Убежища, никогда не был одинок — в замкнутом пространстве, где обитала тысяча человек, это была непозволительная роскошь.

Ричард Грей, разведчик Хаба, был одинок почти всегда. На Пустошах затруднительно найти компанию для общения, которая не хочет тебя убить, изнасиловать и съесть. В любом порядке.

Наконец, Мастер почти всё время был один, но никогда не был одинок. Он всегда мог «перемолвиться словечком» со множеством своих внутренних голосов.

Жизнь «сейфа» на Марсе была больше всего похожа на второй этап. Не так плохо — нужно лишь уметь извлекать из этого пользу.

Приземлившись на вершине Олимпа, он в очередной раз трансформировался — исчезла большая белая птица, вместо неё возникло почти аморфное зелёное нечто, которое средний марсианин считал «рабочей формой», хотя правильнее было бы назвать «формой лентяя». Палка-палка-огуречик — вот и вышел человечек. Два веретенообразных сгустка, заменяющих туловище и голову. Три палки-опоры вместо ног — поддерживать равновесие на двух слишком хлопотно, проще изобразить из себя табуретку. Пучки щупалец вместо рук. Тонкая шарнирная шея, на которой голова может поворачиваться на 360 градусов без деформаций. В этой форме можно провести два-три часа вообще не используя псионику, и в то же время не потеряв способности взаимодействовать с окружающим миром. За что её и ценили. Примерный марсианский аналог дивана.

Снаружи энергостанция выглядела, как обычная пещера — дыра в скальном массиве, примерно в трёх километрах пути до края кальдеры. Только пройдя под сотню метров по недекорированному тоннелю он добрался до входа на собственно станцию — массивной бронированной двери, довольно похожей на «шестерёнку» Убежища. Не по форме похожей, по сути. Открывать эту дверь вообще не предполагалось. Она стояла закрытой уже минимум двадцать веков. Её назначение — сдержать лаву, если Олимп вдруг оживёт и внутри геотермальной станции произойдёт извержение. Единственный работник станции проходил СКВОЗЬ эту дверь — как туда, так и обратно. А открыться (и сразу захлопнуться) она должна была только раз за всё своё существование. И только в том маловероятном случае, если обитатель станции будет в состоянии шока и потеряет способность к дематериализации, то есть не сможет «просачиваться» сквозь твёрдые объекты.

Внутри поддерживалась чисто азотная атмосфера, без метановых примесей, с температурой около 190 градусов Кельвина. Относительно терпимый компромисс между условиями поверхности и аркологий. С нулевыми шансами на воспламенение, что в этих условиях важнее уюта.

Вот он и дома.

Около десяти тысяч труб переплетались в сотне помещений в прихотливый трёхмерный рисунок. В этих трубах ничего не текло — каждая из них представляла собой монолитный термоэлектрогенератор, превращающий в ток разницу температур между недрами и поверхностью. Этот ток по сверхпроводящим линиям (то есть с нулевыми потерями) рассылался по всей планете — к подземным убежищам, заводам и научным станциям. В центре каждого клубка из труб была подвешена дисковидная платформа около тридцати метров в диаметре, на которой располагалась наблюдательная кабина — «дом внутри дома». Одну из восьми кабин приспосабливали под жильё, ещё одна служила лабораторией, остальные шесть были забиты только служебными приборами.

На первый взгляд — очень неудобная конструкция. Добраться до центральной платформы можно было либо по довольно узкому мостику, либо прилететь. Что делать, если снизу начнёт подниматься лава, а смотритель в это время будет лететь к себе домой? От огненного ужаса он скорее всего утратит контроль над своим телом и рухнет вниз, прямо в испепеляющий жар.

На самом деле, если лава начнёт подниматься по стволу, она в первую очередь вытолкнет вверх пару кубических километров защитной пены, заполняющей ствол. У пены очень низкая теплопроводность и горючесть. А главное, она не позволит увидеть собственно лаву. Даже если с летящим смотрителем всё равно случиться приступ паники (хотя это надо быть очень слабонервным, чтобы паниковать, не видя собственно огня, на энергостанции таких трусов не брали), он упадёт на мягкую подстилающую поверхность, и сможет добежать по ней до выхода.

Ну а Алеф был вообще идеальным смотрителем, так как ему огненный ужас был незнаком в принципе.

Кстати… это наводило на весьма интересную идею. Но потом. Сейчас ему нужно было в первую очередь посетить лабораторию.

* * *

Они ждали его. Четыре цилиндрических сосуда с ядовито-зелёным (точно в дурных комиксах) раствором. Он ещё и светился — точь-в-точь как радиоактивная жижа, которой Ричарду пришлось навидаться в прошлой жизни.

Собственно кристаллы в растворе были так малы, что человек бы их без микроскопа не увидел. Но марсианину оказалось достаточно лишь немного подкорректировать оптическую систему глаз… и вот они. Около двух микронов в диаметре, переливаются всеми цветами радуги, в том числе и теми, что за пределами видимого спектра. Трёхмерная проекция многомерных микроструктур, что хранят мысли существа с Плато криков.