Книга о верных и неверных женах - [21]

Шрифт
Интервал

Счастье нередко встает на пути,
Но легко по неведенью мимо пройти.

Когда лучезарное светило подняло на востоке знамя света, ювелир очнулся от тяжкого сна и отправился к себе домой, скорбный и печальный. Жена по его виду догадалась, что он не сорвал розы свидания с любимой, что он не вдохнул аромата надежды. Она подала ему умыться и стала расспрашивать:

— Что приключилось с тобой?

— Эта ночь, — отвечал он, — не принесла мне ничего, кроме горя и отчаяния. Моим уделом были только тревоги и ожидание, счастье мое дремало.

Жена стала утешать его и сказала:

— Не страдай и не горюй, облачись в новые одеяния.

Когда молодой ювелир стал раздеваться, из кармана его платья выпали орехи, и жена тут же догадалась, что произошло, и воскликнула:

— Эх, беспечный глупец! Ты был у своей возлюбленной, но по собственной нерадивости проспал, как спит и твое счастье! Ты и не знал, а ведь счастье было у твоего изголовья. Увидев, что ты спишь, она положила тебе в карман орехи, намекая, что ты еще ребенок, потому, мол, не стремись скакать по ристалищу любви, а поиграй с орехами. Ступай этой ночью на ту улицу и смотри, берегись, чтобы тебя опять не одолел сон.

Когда ночь-невеста, облачившись в черное покрывало, дала влюбленным весть о свидании и опьянила безумцев любви благоуханием своих мускусных кос, юный ювелир, весь превратившись в надежду и страх, прибыл на ту улицу и сел в том же самом уголке, полный мечтаний и устремив глаза к дому красавицы. Наконец подул ветерок счастья и врата мечты открылись ему — та периликая и подобная гурии красавица, сияя прелестью, словно пава красками, опьяненная негой и томлением, вся горя и тая от страсти, словно свеча, открыла двери и вышла к любимому. Стражники были объяты глубоким сном, и она, сочтя это за доброе предзнаменование, взяла ювелира за руку и повела в свои покои, так что никто об этом и не догадался. От радости и волнения она забыла запереть ворота, а своим доверенным служанкам велела приготовить все необходимое для пира и принести самые изысканные яства. Белорукие кравчие налили розовое вино в серебристые кубки и пустили по кругу, непрерывному, как вращение небосвода. Приметы наслаждения и радости появились на лицах влюбленных. То он пожирал глазами ее лицо, словно срывал розы в весеннем саду, то она целовала его глаза, словно пила из упоительного родника прозрачную воду. Страсть возобладала над ними, томление и нега заставили их позабыть обо всем на свете.

Они предавались радости наслаждения, опьянев от вина, и судьба одарила их счастьем, а время налило в чашу желания напиток страсти.

Судьба проявила ко мне участье.
Небо раскрыло ворота счастья.

Как раз в это время начальник ночной стражи, побродив по городу, подошел к дворцу везира левой руки, чтобы проверить стражников. Стражники все спали, а ворота были раскрыты настежь, словно глаза влюбленного. Он удивился и призадумался: «Глубокой ночью, когда весь мир объят мраком, зачем открыты врата везира? Почему стражники спят?» Начальник решил разузнать, в чем тут дело, вошел в дом — и там двери раскрыты, словно длань щедрого мужа. Тут он догадался, что в доме везира бодрствует соблазн. Он смело пошел дальше, взглянул издали и видит, что ювелир, как вор, похищает честь везира левой руки, что этот нищий дорвался до бесценного клада. Тут начальника стражи охватила ярость, он, не задумываясь, ворвался в покои и закричал:

— Эй, безбожники и бесстыдники! Вы зажгли костер, который грозит спалить вас!

Ювелир, едва увидев начальника стражи, от страха лишился сознания. А жена везира стала хитрить, ибо радость наслаждения для нее сменилась горечью скорби, чаша веселия опрокинулась во прах отчаяния. Она подала знак служанке, и та принесла начальнику стражи много денег, а хозяйка стала просить его не разглашать тайны. Но начальник стражи и не взглянул на золото.

— Вот уже много времени, как от дьявольской красоты этого юноши помутился мой разум! — воскликнул он. — Как я ни умолял и ни просил его, ничто не подействовало на его каменное сердце, он не обрадовал меня благосклонностью. И теперь, когда само небо отдало его в мои руки, клянусь богом, я не успокоюсь, пока не отомщу ему.

Начальник стражи выволок влюбленных из дворца в самом жалком состоянии и. запер в темнице в таком позоре, что даже трудно вообразить.

Жена везира убедилась, что врата надежды заперты с четырех сторон, что ей предстоит расстаться с жизнью. В тревоге она сидела неподвижно, а мысль ее скакала, как горячий конь, пытаясь найти избавление, но так и не достигла спасительной окраины, где кончалась беда. Но наслышавшись от глупого ювелира о его жене и убедившись в ее разумности и сообразительности, она знаками велела своей хитрой служанке поскорее бросить во двор ювелира таз. Жена ювелира, увидев таз, сразу догадалась, что любовь обернулась для влюбленных несчастьем и что судьба причинила им тяжкие бедствия. Она тут же вскочила с места, вышла наружу и увидела незнакомую женщину, закутанную в покрывало. Незнакомка стояла у самых ворот, прислушиваясь к звону таза.

— Что ты? — спросила жена ювелира. — По какому делу пришла в такое время, когда даже птицы и рыбы спят?


Рекомендуем почитать
Рубайат Омара Хайяма

Впервые изданный в 1859 г. сборник Rubaiyat of Omar Khayyam познакомил читающую по-английски публику с великим персидским поэтом-суфием и стал классикой английской и мировой литературы. К настоящему времени он является, по мнению специалистов, самым популярным поэтическим произведением, когда-либо написанным на английском языке. Именно написанном — потому что английские стихи «Рубайат» можно назвать переводом только условно, за неимением лучшего слова. Продуманно расположив стихотворения, Фитцджеральд придал им стройную композицию, превратив собрание рубаи в законченную поэму. В тонкой и изящной интерпретации переводчик представил современному читателю, согласуясь с особенностями его восприятия, образы и идеи персидско-таджикских средневековых стихов.


Книга дворцовых интриг. Евнухи у кормила власти в Китае

Эта книга необычна, потому что необычен сам предмет, о котором идет речь. Евнухи! Что мы знаем о них, кроме высказываний, полных недоумения, порой презрения, обычно основанных на незнании или непонимании существа сложного явления. Кто эти люди, как они стали скопцами, какое место они занимали в обществе? В книге речь пойдет о Китае — стране, где институт евнухов существовал много веков. С евнухами были связаны секреты двора, придворные интриги, интимные тайны… Это картины китайской истории, мало известные в самом Китае, и тем более, вне его.


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.