Книга о художниках - [117]

После того он принимал еще участие в расписывании нескольких триумфальных арок, устраивавшихся по случаю торжественного въезда в Парму португальской принцессы[366], а затем тотчас уехал в Рим, где по приезде в течение шести недель работал у одного незначительного живописца. Потом он жил две недели у архиепископа Массими; но так как здесь оставаться дольше он находил неудобным, то переселился к молодому живописцу из Турне, Михелу Жионкою, который недавно умер в своем родном городе. У этого живописца он прожил около шести месяцев и написал там, работая за свой счет, несколько маленьких пейзажей и, между прочим, очень хороший «Ночной шабаш», где среди руин, походивших на Колизей, были изображены ведьмы, летавшие по воздуху верхом на метлах, и другие вещи в том же роде. Эта картинка предназначалась для одного банкира по имени Джованни Спиндоло; но так как они не сошлись в цене, то Спрангер показал ее знаменитому миниатюристу Джулио Кловио, с которым он случайно встретился, и тот купил ее для себя. Дон Джулио, живший во дворце покровителя всяких талантов кардинала Фарнезе, дал посмотреть этот маленький «Шабаш» своему хозяину, которому тот чрезвычайно понравился. Дон Джулио весьма настойчиво просил Спрангера переехать к нему жить, и кардинал, случайно вошедший в комнату, также просил его переехать к дону Джулио и даже хотел причислить его к кружку дворян, обыкновенно обедавших за его столом, чтобы он был в хорошем обществе. Спрангер заявил, что он с благодарностью принял бы предложение, но что он обещал одному достойному молодому живописцу, по имени Михел Жионкой, не обладавшему большим даром изобретательности, помочь расписать стену главного алтаря и примыкавший к ней свод в церкви Сент-Ореста, что он действительно потом и исполнил, написав на стене «Тайную вечерю» и на сводах — четырех евангелистов. Однако Спрангер не назвал местности, сказав только, что это в окрестностях Рима. Когда же кардинал спросил, где именно, то он ответил: в Сент-Оресте. Тогда кардинал сказал, что гора Сент-Орест и все тамошние жители находятся в его управлении, что это дело не особенной важности и что он все уладит.

Впоследствии, когда кардинал отправился в Капраролу, Спрангер с Михелом уехали на гору Сент-Орест. Лошадей им дал господин Спиндоло, очень жалевший, что не купил маленький «Шабаш», и Спрангер обещал ему написать во время своего пребывания в Сент-Оресте другой, гораздо лучший, что и исполнил, к великому удовольствию господина Спиндоло, который приезжал верхом на лошади навестить его в Сент-Оресте в обществе других дворян. Пробыв здесь четыре месяца, Спрангер снова вернулся в Рим, где, пользуясь роскошным содержанием, прожил у светлейшего кардинала Фарнезе, в его дворце Сан-Лоренцо в Дамазо, три года. Наконец, посланный однажды кардиналом в его знаменитый дворец Капрарола, находившийся на расстоянии немного меньшем дневного пути от Рима, написать там al fresco несколько пейзажей, Спрангер неожиданно получил приказание вернуться, и, когда прибыл в Рим, кардинал повез его к Папе Пию V.

Приехав в папский дворец, кардинал вместе с доном Джулио прошли к его святейшеству, а вскоре туда был приглашен и Спрангер. Поцеловав у Папы ноги и получив благословение, он после краткого разговора относительно картины, которую желал иметь его святейшество, был назначен папским живописцем и получил в Бельведере великолепное помещение, расположенное прямо над группой Лаокоона. Здесь он написал на медной доске в шесть футов вышиной «Страшный суд»[367], картину, изобилующую множеством частностей и содержащую более пятисот лиц, которую и теперь еще можно видеть в монастыре Босео, между Павией и Александрией, над гробницей Пия V. Эта работа была окончена за четырнадцать месяцев.

Впоследствии, когда Вазари лишил Спрангера милости его святейшества, рассказав про него, что он как молодой человек мало работает и попусту тратит время, Спрангер, желая показать свое прилежание, написал на медной доске величиной в бумажный лист картину «Христос в Гефсиманском саду» и поднес ее Папе. Картина доставила Папе такое большое удовольствие, что он изъявил желание, чтобы Спрангер написал для него в том же самом размере все Страсти Господни, приказав предварительно сделать рисунки, чтобы знать вперед, понравятся они ему или нет. Это приказание не особенно было приятно Спрангеру, так как он никогда, кроме угля и мела, ничем другим не рисовал. Однако в угоду Папе он сделал двенадцать отдельных рисунков белой и черной краской на синей бумаге. Таким образом, Папа побудил Спрангера как бы против его воли рисовать пером. В то время как Спрангер делал свой последний рисунок «Воскресение», Папа умер, ибо он, еще, когда смотрел картину «Гефсиманский сад», был уже болен и принимал Спрангера лежа в постели. Я видел некоторые из этих набросков: они были удивительно мастерски нарисованы пером и оттушеваны; часть их находится у императора.

Теперь, когда Спрангера ничто не стесняло, в нем снова пробудилась природная наклонность писать большие картины. Его первым большим произведением в общественном месте была картина, написанная масляными красками на стене во французской церкви Св. Людовика, где были изображены свв. Антоний, Иоанн Креститель и Елизавета, а над ними в воздухе — Богоматерь, окруженная ангелами. Картина была очень красива и хорошо исполнена. Затем он написал для главного алтаря церкви Св. Иоанна у Латинских ворот картину масляными красками на полотне, очень хорошую по композиции и исполнению, с фигурами немного меньше натуральной величины, изображающую св. Иоанна в кипящем масле