Книга о хорошей речи - [102]
и т. д.
Вместо термина «звуковая инструментовка» иногда употребляют другие: «инструментовка согласных» и «гармония гласных». Теоретики стиха описывают разнообразные типы звуковой инструментовки. Назовем лишь самые главные из них.
В зависимости от качества повторяющихся звуков различают аллитерацию и ассонанс.
Аллитерацией называется повторение согласных. Например:
Настанет ночь; луна обходит Дозором дальний свод небес, И соловей во мгле древес Напевы звучные заводит.
В этих пушкинских строчках заметны аллитерации на н, д, с, в.
С наибольшей определенностью наш слух улавливает повторение согласных, стоящих в предударном положении и в начале слова. Учитывается повторение не только одинаковых, но и сходных по какому-то признаку согласных. Так, возможна аллитерация на д — т или з — с и т. д. Например:
(Вл. Маяковский)
Аллитерации на р в первой части этого отрывка, чеканный ритм, отрывистое звучание этих строк не оставляют сомнения в назначении звукописи, которой поэт стремится передать музыку марша, динамику борьбы, преодоления трудностей…
В иных случаях образная символика звукописи более отвлеченна. Так, только воображение поможет нам почувствовать в аллитерациях на ж — з леденящий холодок металла в отрывке из стихотворения Н. Заболоцкого «Журавли»:
Звуковой символизм до сих пор оценивается исследователями неоднозначно. Однако современная наука не отрицает того, что звуки речи, произносимые даже отдельно, вне слов, способны вызывать у нас незвуковые представления. В то же время значения звуков речи воспринимаются носителями языка интуитивно и поэтому носят довольно общий, расплывчатый характер. Как утверждают специалисты, фонетическая значимость создает вокруг слов некий «расплывчатый ореол» ассоциаций. Этот неопределенный аспект знания нами почти не осознается и лишь в некоторых словах проясняется, например сравните: репей, хрыч, мямля, балалайка — арфа, лилия. Звучание таких слов заметно влияет на их восприятие.
В художественной речи, и прежде всего в поэтической, сложилась традиция деления звуков на красивые и некрасивые, грубые и нежные, громкие и тихие. Употребление слов, в которых преобладают те или иные звуки, может стать в поэтической речи средством достижения определенного стилистического эффекта.
Органическая связь звукописи с содержанием, единство слова и образа придают звуковой инструментовке яркую изобразительность, однако восприятие ее не исключает субъективности. Вот пример из стихотворения Асеева «Заплыв»:
Нам представляется, что аллитерации на ш — п передают скольжение по волнам; настойчивое повторение звука в в последних строчках вызывает представление о замкнутой линии, круге, что ассоциируется с воронками на воде. Вы можете с этим не согласиться…
Установление такого «звукосмыслового подобия» может опираться на довольно сложные ассоциации. Например, в строчках Пастернака:
можно увидеть фантастические очертания сна в прихотливом рисунке звуковых повторов и в необычном для русской фоники сочетании звуков в слове «пюпитр».
В стихотворении С. Маршака «Словарь» изобразительна таская строка: В его столбцах мерцают искры чувства. Здесь дважды повторенное сочетание ца как бы изображает «мерцание».
Независимо от образного осмысления звукописи ее использование в поэтической речи всегда усиливает эмоциональность и яркость стиха, создавая красоту его звучания.
Аллитерация — самый распространенный тип звукового повтора. Это объясняется доминирующим положением согласных в системе звуков русского языка. Согласные звуки играют в языке основную смыслоразличительную роль. Действительно, каждый звук несет определенную информацию. Однако шесть гласных в этом отношении значительно уступают тридцати семи согласным. Сравним «запись» одних и тех же слов, сделанную при помощи только гласных и только согласных. Вряд ли можно угадать за сочетаниями еаи, аюо, уи, еао какие-либо слова, но стоит передать те же слова согласными, и мы без труда «прочитаем» фамилии русских поэтов: Држвн, Бтшкв, Пшкн, Нкрсв. Такая «весомость» согласных способствует установлению разнообразных предметно-смысловых ассоциаций, поэтому выразительно-изобразительные возможности аллитераций очень значительны.
Другим, также распространенным, видом звукового полтора является ассонанс.
Ассонансом называется повторение гласных (Пора, пора, рога трубят… — А. Пушкин). В основе ассонанса обычно оказываются только ударные звуки, так как в безударном положении гласные часто изменяются. Поэтому иногда ассонанс определяют как повторение ударных или слабо редуцированных безударных гласных. Так, в строках из «Полтавы» Пушкина ассонансы на а и на о создают лишь выделенные гласные: Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды блещут. Своей дремоты превозмочь не хочет воздух.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга в доступной и занимательной форме рассказывает школьникам о выразительных средствах русского языка, раскрывает «секреты» использования слов, их сочетаемости, правила и тонкости употребления грамматических форм. Цель авторов — побудить учащихся к размышлению над собственной речью, привить навыки культуры словоупотребления, воспитать интерес к изучению русского языка на лучших образцах художественного слова. Говорить и писать правильно и говорить и писать хорошо не одно и то же. Даже если вы уверены в своей абсолютной грамотности и хорошо владеете литературным языком, всегда полезно задуматься о том, как сделать свою работу богаче, выразительнее Этому учит стилистика — наука об умелом выборе языковых средств.
Учебное пособие составляет комплекс с теоретическим курсом «Стилистика современного русского языка» того же автора. В пособии представлены все разделы соответствующего курса: Лексическая стилистика; Фоника; Стилистика словообразования; Стилистика частей речи; Синтаксическая стилистика. Упражнения помогут студентам-филологам изучить типологию речевых ошибок, овладеть стилистической правкой текста, закрепить теоретические сведения по курсу стилистики. Задания строятся по принципу «от простого к сложному», что дает возможность работать с книгой самостоятельно, а также при заочном обучении.
Это издание может служить прекрасным справочным пособием для педагогов, студентов и школьников, издательских работников и для всех, кто хочет писать грамотно.
В книге в популярной форме изложены важнейшие вопросы речевой культуры, связанные с нормативностью речи, ее благозвучием, выразительностью, а также словоупотреблением и оптимальным выбором конструкций.Книга поможет школьникам в усвоении лексических, грамматических, орфоэпических и стилистических норм русского языка.
В молодости Пастернак проявлял глубокий интерес к философии, и, в частности, к неокантианству. Книга Елены Глазовой – первое всеобъемлющее исследование, посвященное влиянию этих занятий на раннюю прозу писателя. Автор смело пересматривает идею Р. Якобсона о преобладающей метонимичности Пастернака и показывает, как, отражая философские знания писателя, метафоры образуют семантическую сеть его прозы – это проявляется в тщательном построении образов времени и пространства, света и мрака, предельного и беспредельного.
Подготовленная к 135-летнему юбилею Андрея Белого книга М.А. Самариной посвящена анализу философских основ и художественных открытий романов Андрея Белого «Серебряный голубь», «Петербург» и «Котик Летаев». В книге рассматривается постепенно формирующаяся у писателя новая концепция человека, ко времени создания последнего из названных произведений приобретшая четкие антропософские черты, и, в понимании А. Белого, тесно связанная с ней проблема будущего России, вопрос о судьбе которой в пору создания этих романов стоял как никогда остро.
Книга историка Джудит Фландерс посвящена тому, как алфавит упорядочил мир вокруг нас: сочетая в себе черты академического исследования и увлекательной беллетристики, она рассказывает о способах организации наших представлений об окружающей реальности при помощи различных символических систем, так или иначе связанных с алфавитом. Читателю предстоит совершить настоящее путешествие от истоков человеческой цивилизации до XXI века, чтобы узнать, как благодаря таким людям, как Сэмюэль Пипс или Дени Дидро, сформировались умения запечатлевать информацию и систематизировать накопленные знания с помощью порядка, в котором расставлены буквы человеческой письменности.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.