Книга о хорошей речи - [10]

В этом отрывке первое предложение образует так называемый зачин, последнее — концовку. Оба они скрепляют заключенные между ними предложения в сложное синтаксическое целое. Сами предложения связаны параллелизмом структуры и повторяющимися в начале каждого из них словами тут был. Такая связь внутри сложного синтаксического целого оказывается параллельной.

По-другому построено следующее сложное синтаксическое целое:

Неведомая сила толкнула его [Григория] в грудь, и он попятился, упал навзничь, но тотчас же испуганно вскочил на ноги. И еще раз упал, больно ударившись обнаженной головой о камень. И потом, не поднимаясь с колен, вынул из ножен шашку, начал рыть могилу. (М. Шолохов).

Связь между отдельными предложениями этого отрывка достигается общим для них субъектом: все происходит с одним человеком, Григорием, причем каждое последующее предложение развивает, «подхватывает» содержание предыдущего. Такая связь между ними называется цепной.

Соединение отдельных предложений в сложное синтаксическое целое должно правильно отражать ход мысли. Связь ряда предложений и сложных синтаксических целых, их последовательность должны быть логически обоснованы, только в этом случае наша речь будет логичной и правильной.

ТОЧНОСТЬ, ЯСНОСТЬ И ПРОСТОТА РЕЧИ

Говори так, чтобы тебя нельзя было не понять.

Квинтилиан, римский ритор

Точность словоупотребления

Точность и ясность речи взаимосвязаны: точность речи придает ей ясность, ясность речи вытекает из ее точности. Однако о точности высказывания должен заботиться говорящий (пишущий), а то, насколько ясно изложена мысль, оценивает слушатель (читатель). Мы облекаем свои мысли в слова. Как заметил В. Г. Белинский, «слово отражает мысль: непонятна мысль — непонятно и слово». И в то же время «кто ясно мыслит, тот ясно излагает». Это следует помнить всем, кто любит напускать туману и уводить слушателей от истины.

Критерий точности высказывания определяется также и его достоверностью: насколько объективно, верно мы отражаем в речи факты, события. Ведь за красивыми словами может скрываться ложная информация. Однако это проблема нравственная, а не стилистическая, мы не будем в нее углубляться и поговорим лишь о точности словоупотребления.

Чтобы речь была точной, слова следует употреблять в полном соответствии с теми значениями, которые за ними закреплены в языке: слово должно быть адекватно выражаемому им понятию. При четком выражении мысли слова полностью соответствуют своему предметно-логическому значению, а неправильный выбор слова искажает смысл высказывания. Мастера художественного спора настойчиво добиваются точности словоупотребления, отбирая из огромного количества близких по значению слов такие, которые точнее всего выражали бы мысль. Однако не всегда нам удается избежать лексических ошибок, которые лишают нашу речь точности. От этого не застрахованы даже опытные писатели. Так, в первых изданиях романа А. Фадеева «Разгром» была фраза: Мечик навзничь упал на землю и уткнулся лицом в ладони». В этом предложении неточно употреблено слово навзничь: нельзя «уткнуться лицом в ладони», если упасть навзничь, то есть на спину. В издание 1949 г. автор внес исправление: Мечик ничком упал на землю и уткнулся лицом в ладони.

Приведем другие примеры неточного словоупотребления. Удельный вес грамотных по переписи 1897 г. определялся в 37, 6 процента (удельный вес не определяется в процентах, следовало сказать: Грамотных по переписи 1897 года было 37, 6 процента). Вопрос о напечатании этих очерков усугубляется тем, что многие из них уже были опубликованы (усугублять — значит «увеличивать, усиливать, делать сугубым, то есть очень большим, особенным, предпочтительным по сравнению с чем-нибудь другим»; вместо усугубляется нужно было сказать осложняется).

А. Н. Толстой писал: «… отбирать точные, меткие, отвечающие смыслу определяемого ими понятия слова — вот задача писателя». А еще раньше полушутя Л.Н. Толстой заметил: «Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значения которого он не может объяснить, лишается права писать и получает 100 ударов розог».

Большие русские писатели всегда находили простые и ясные слова, которые доходят до сбрдца и ума читателя. Вспомним строки из романа Б. Пастернака «Доктор Живаго»:

Партизанская цепь, в которой застигнутый огнем доктор залег рядом с телеграфистом отряда, занимала лесную опушку. За спиною партизан была тайга, впереди — открытая поляна, оголенное незащищенное пространство, по которому шли белые, наступая. <…> Доктор не знал никого из них, но лица половины казались ему привычными, виденными, знакомыми. Одни напоминали ему былых школьных товарищей. Может статься, это были их младшие братья? Других он словно встречал в театральной или уличной толпе в былые годы. Их выразительные, привлекательные физиономии казались близкими, своими. <…>

Доктор лежал без оружия в траве и наблюдал за ходом боя. Все его сочувствие было на стороне героически гибнувших детей. Он от души желал им удачи. <…>

Однако созерцать и пребывать в бездействии среди кипевшей кругом борьбы не на живот, а на смерть было немыслимо и выше человеческих сил… Шел бой. В него и товарищей стреляли. Надо было отстреливаться.