Книга о Человеке - [247]

— Спасибо. Жак, не можем ли мы встречаться чаще? Все близкие мне люди скончались, и печаль от того, что я не могу с ними встретиться, ныне единственный источник моего несчастья…

— Стоит тебе позвать — и я сразу приду. Таким ты ныне стал человеком.

Сказав это, Жак пожал мне руку.

Он впервые пожал мне руку с тех пор, как я с ним расстался в этом мире, но рука его была на удивление теплой…

Однажды я поднялся в свой кабинет, но никак не мог взяться за работу. И тут вспомнил слова, сказанные Жаком. Когда захочешь встретиться, только позови. Я сразу приду…

До сих пор Жак являлся всегда неожиданно, а когда я хотел встречи, его не было. Если позову, действительно ли он появится?

Раз уж душа не лежит к работе, может, попробовать позвать? Такое возникло игривое настроение.

— Жак, если у тебя есть время, хочу встретиться, Жак! — позвал я громким голосом.

Не прошло и минуты, как он появился.

— Ты позвал, вот я и пришел. Какое у тебя дело?

— Никакого особого дела нет… Работа что-то не клеится… Поэтому хотел с тобой немного повидаться.

— Что такое ты говоришь!.. Твоя работа, твой долг с пером в руке помогать Спасению Мира Великой Природой. Великая Природа сейчас употребляет все силы на Спасение Мира.

— Понимаю, понимаю.

— Раз понимаешь, как можно унывать и лениться? Вспомни, как в мрачную годину в юности мы вчетвером взбирались по заснеженной тропе к нашей святой земле… И, вспомнив, возрадуешься своему долголетию и осилишь все.

— Это я знаю.

— О любви Великой Природы к нам, людям, о достоинстве человеческой жизни — да мало ли о чем ты должен написать?.. Вот, кстати, ты ничего не пишешь о своем духовном испытании.

— Мое духовное испытание — это моя личная проблема, об этом не следует писать.

— Когда ж это было?.. Ты впервые задумался о том, как Иисус, распятый на кресте, искупил грехи людей, и вбил себе в ладонь гвоздь, попытавшись распять на кресте себя. Хлынула кровь, ты взвыл от боли, но наконец к половине шестого утра почувствовал, что ты воскрес. Это испытание не каждому по силам. Ты должен написать об этом… Наверно, ты никак не возьмешься за перо потому, что слишком о многом тебе надо написать.

— Ты прав. Мне ужасно стыдно.

— Ведь ты способен говорить непосредственно с Великой Природой! Когда тебе грустно и одиноко, ты всегда можешь прийти в Истинный мир и встретиться со старинными друзьями и старшими товарищами… Все тебе будут рады.

— Понятно. Спасибо.

— Не каждый может, как ты и я, свободно перемещаться между Истинным миром и Миром явлений, поэтому твой долг написать о том, что ты видел и слышал в Истинном мире и порадовать живущих на Земле людей.

Я точно проснулся и низко кивнул.

— Как же сильно ты возмужал! Мои товарищи по Истинному миру завидуют мне, что я был твоим другом молодости… Подумать только, человек, напрямую говорящий с Великой Природой! Так что, с верой в себя… — Гений Жак положил мне на плечи руки, ласково обнял и тихо удалился.

Некоторое время я был в замешательстве и дивился, вспоминая, что Жак упомянул одно из моих духовных испытаний. Я никому не рассказывал о них, убежденный в том, что не должен этого делать.

Ведь вот юный ясиро постоянно ощущал телесные недомогания и сильные боли — следствие того, что принимал от людей их болезни, но он терпел и никому не признавался.

Меня поразило, что Жак так запросто упомянул об одной из ступеней моего духовного подвига, о том, что я держал в полной тайне.

У меня был период духовных испытаний, когда Великая Природа будила меня каждую ночь в половине второго и я до пяти часов проделывал всевозможные аскетические упражнения. Я мучился тогда болью в пояснице, и в какой-то момент по наущению Великой Природы меня осенило, что аскеза поможет мне избавиться от болезненных страданий. В связи с этим Великая Природа поведала мне об образе распятого на кресте Иисуса:

— Иисуса распяли на кресте в тридцать три года. Он обладал тогда юным телом. Так же, как ты страдаешь от болей в пояснице, Иисус, несмотря на юность, знал, что такое телесная боль, но ради искупления грехов людей. Своих братьев, он с радостью принял смертные муки. В то время ты, в своем прошлом перевоплощении, был Иоанном и, заботясь о матери Иисуса Марии, был с Иисусом до его последнего часа. Однако после ты позабыл о тех телесных муках, которые претерпел Иисус…

Услышав это, я опечалился. Ибо, глядя на образ Иисуса, я никогда не думал о живом Иисусе…

— Ты поистине человек отзывчивый. Но даже ты не задумывался о человеческой сущности Иисуса. Вспомни, каким ты был в тридцать лет…

При мысли, что я и впрямь не изведал подлинности страданий распятого на кресте, я зарыдал и решительно попытался пригвоздить левую ладонь к перекладине креста.

Хлынула кровь. Было больно. Я возопил, но, прижавшись лицом к постели, терпел. И это продолжалось до пяти часов утра.

Я никому об этом не рассказывал. Даже сейчас, если нажать на левую ладонь, немного больно, но это тоже одно из духовных испытаний и нисколько не угрожает жизни.

И однако, как же мне далеко до совершенного человека!..

Глава двенадцатая

Начиная с двадцать третьего ноября, на протяжении почти месяца, в соответствии с замыслом Великой Природы, я прошел через большое духовное испытание.