Книга о Башкирии - [3]
То ли речки, то ли капилляры расчертили карту.
Свое начало и Агидель (Белая река) и Караидель (Черная река) берут у одного и того же Уральского хребта.
В давние-предавние времена седовласый Урал, отодвинув гранитные ворота, выпустил на волю двух дочерей:
«Поглядите, как чудесен мир, себя ему покажите. Вот тогда и решим, которой быть за старшую».
И понеслись две голосистые резвушки по камням да по камешкам. Одна — к северу, другая — к югу.
Урал силу да упорство их пытает: то гранитной скалой дорогу перегородит, то болотце раскинет.
И реки бегут, не останавливаются. То поют от радости, то от ярости кричат, а все же берут свое: мужают, характер обретают.
Видит седой Урал: та река, что потекла на юг, преодолев многие ребристые перекаты, не только стала могучей и выносливой, но и сердцем просветлела, лаской да красой весь край заворожила, никому в помощи не отказывает — плоты на широкой спине перетаскивает, после половодья ил плодоносный на полях оставляет.
А вторая дочка Урала стала строптивой и своевольной: от ярости на скалы бросается, вся воронками перекручена. Под темными кронами прибрежных елей да лиственниц, в угрюмых расщелинах почернела вся, и навек ее струи стали студеными.
И пророкотал тогда Урал:
— Не годами прожитыми, а делами содеянными приобретается старшинство. Одну из вас за светлую душу люди Агиделью назвали, другую за нрав суровый нарекли Караиделью. Довольно, походили по белому свету врозь, теперь сливайте воды воедино. И быть Агидели за старшую.
Повернули реки: Агидель круто на север, Караидель круто на юг. Но, увидав за два десятка километров приветливую улыбку Агидели, Караидель делает отчаянную попытку обогнать ее, увильнуть в сторону и уйти на запад, к Каме.
Но Урал и тут начеку: выставил меловые кручи, и — делать нечего — своевольница нехотя поворачивает и впадает в Агидель.
Огромная петля реки образует своеобразный полуостров, на котором стоит город Уфа — столица Башкирии.
Огромная петля реки образует своеобразный полуостров, на котором стоит город Уфа — столица Башкирии.
Дальше Уфы мать башкирских рек. Агидель несет свои воды особенно величаво, и уже не различить, где в ней какая вода. Только иногда сведет ее тело воронками или вскипит в ней яростная волна: это дает о себе знать Караидель.
Не только по виду на карте, но и по значению похожи реки на капилляры и артерии.
Главная водная артерия Башкирии — река Агидель.
Человек украсил реку и сделал ее своей помощницей. Одних городов выросло на ее берегах около десятка: Белорецк, Салават, Ишимбай, Стерлитамак, Уфа, Благовещенск, Бирск…
В гражданскую войну Агидель под пулями врагов переправляла караваны драгоценного белорецкого металла для заводов Нижнего Новгорода, на волнах своих держала лодки чапаевцев во время боев за Уфу.
А какой ученый сумеет оценить ту помощь, которую оказывает река Белая колхозным полям и фермам, фабрикам и заводам!
И так все реки.
Не так давно обуздали и свирепую Караидель. В очень трудных условиях перегородили ее плотиной самой крупной в Башкирии Павловской ГЭС.
Шестьсот рек Башкирии вертят колеса гидротурбин, охлаждают тела металлургических и химических сооружений, дают свою воду, для того чтобы она выталкивала из земных глубин остатки нефти, образуют большие и малые водохранилища…
Но разве только в этом значение рек?
Реки — частица родины, частица ее красоты.
Разве, однажды увидев, можно забыть маленькую уральскую речку Рязь? Чистая и прозрачная, как воздух над ней, студеная, как лед, она излюбленное место для таких редких рыб, как форель и хариус.
А Юрюзань, изумительная Юрюзань! Днем она лучисто улыбается всеми своими камушками, а ночью… Ночью на свет пересекающего вброд «газика» заправскими акробатами выскакивают рыбы.
И уж никак нельзя обойти нашу всеобщую любимицу Дему, ту самую Дему, которую Сергей Тимофеевич Аксаков называл не иначе, как чудной или чудесной.
Плывешь по ее неширокой глади, и каждая новая излучина кажется самостоятельным озером. Над фиолетовой дремой прибрежного леса перекипает алюминием листва тополей. По их ветвям безмятежно порхают птицы. А в отражении этих ветвей шевелят плавничками рыбы. Между птицами и рыбами застыли, словно отлитые из меди и золота, кувшинки да светятся лебединой белизны и стати лилии.
Вот так днем и ночью шестьсот рек несут свою красоту, силу, благодать всему живому и цветущему. Слившись в главные артерии, они уходят за пределы Башкирии с тяжело груженными пассажирскими пароходами, плотами и различными катерами, баржами с нефтью и машинами, хлебом и лесом.
Далеко уходит башкирская вода.
Шагай да пой веселей!
Дороги!
Да, они, пожалуй, еще больше, чем реки, имеют право именоваться артериями страны. Нет города, аула, дома, до которого не добралась бы одна из них, чтобы связать его со всем миром.
В свое время Башкирию точно четырьмя саблями рассекли четыре ханские дороги. По названиям дорог: Казанской, Ногайской, Сибирской, Осинской — край делился на четыре части. Разбой и полон, бесчестие и смерть гуляли по этим дорогам.
Уходил от Уфы на юг Екатерининский тракт. Рассказывают, что по высочайшему указу государыни императрицы каторжане, следующие по этапу, были обязаны высаживать на обочине тракта по дереву. Вот какой способ лесопосадки был изобретен государыней императрицей!
