Книга Небытия - [48]

Своей жизнью и смертью Мисима показал, что он явно ошибся миром или, по крайней мере, эпохой. Необходимо понимать, что его последняя акция не являлась банальным самоубийством. Это было прямое действие, представлявшее собой смыслообразующий Отказ. Что касается самоубийства, то оно, как правило, совершается не по причине философского отрицания жизни, а всего лишь потому, что данного субъекта не устраивает его место в жизни. Даже известные философы – пессимисты (за исключением Филиппа Майнлендера) прилагали изрядные интеллектуальные усилия для того, чтобы остановить развитие своей мысли у этой критической черты. Ведь, в принципе, метафизическое отчаяние Майнлендера может разделить любой честный философ, но совсем другое дело – разделить его участь. Разумеется, можно дожить до глубокой старости, уныло рассуждая о бренности жизни, но совсем иное – радостно повеситься и тем самым доказать временно остающимся в живых свою интеллектуальную честность. Совершенно очевидно, что из утверждений пессимистов относительно абсурдности и несовершенства жизни прямо следует вывод о самоубийстве и попытки Артура Шопенгауэра и Эдуарда Гартмана отклонить этот вывод своей крайней слабостью, казалось бы, подтверждают его неизбежность. Первый говорит, что самоубийство есть ошибка, потому что в нём истребляется не сущность зла (мировая воля), а только явление. Но никакой самоубийца и не ставит себе такой нелепой задачи, как истребление сущности вещей. В качестве страдающего явления он хочет избавиться от своей жизни как мучительного явления – и такой цели он, несомненно, достигает с точки зрения самого Шопенгауэра, который при всем своём пессимизме не может утверждать, чтобы мертвые страдали. Что касается Гартмана, то он, вполне признавая, что последняя цель есть именно самоубийство, требует, чтобы отдельный человек в интересах человечества и вселенной воздерживался от личного самоубийства и посвящал свои силы на подготовку средств ко всеобщему Универсальному Самоубийству, которым должен окончиться исторический и космический процесс. Это – высший нравственный долг, тогда как убивать себя, чтобы избавиться от собственных страданий, свойственно людям, стоящим на низшей, эвдемонистической ступени этики. Последнее, конечно, справедливо, но его собственный принцип безусловного пессимизма логически исключает всякую другую этику. Другое дело – антифилософия Ничто, рассматривающая смысл конкретной человеческой жизни в контексте универсальной задачи всего человечества, связанной с осознанием Абсолютного Ничто. В таком контексте все, в том числе и апокалиптические страхи человечества, приобретают противоположный, позитивный смысл.

Известно, что в коллективном сознании самых различных народов присутствует представление о неизбежности более или менее близкого «конца света». У человечества нет будущего, но зато есть варианты кончины. «Небо ни для кого не открыто – оно откроется лишь после исчезновения мира», – утверждал ранний средневековый философ Тертуллиан.

Существует так называемая эсхатология – система взглядов и представлений о «конце света», искуплении и загробной жизни, о судьбе Вселенной или её переходе в качественно новое состояние. Различаются индивидуальная эсхатология, то есть учение о загробной жизни единичной человеческой души, и всемирная эсхатология, то есть учение о цели космоса и истории и их конце. Эсхатологические настроения присутствуют во многих религиях и верованиях различных народов мира. Особое развитие эсхатология получила в иудаизме и в христианстве («Страшный суд»), затем в исламе.

Эсхатологические идеи в различном историческом контексте воспринимались в качестве фатальной угрозы или – если рассматривать материальный мир как болезненную рану Небытия – как светлая надежда, обещающая всему и всем последнее и окончательное прекращение страданий. Как говорил Паскаль: «Иисус будет в смертельных муках до конца мира – не должно спать в это время». Интересно, что в России, в правление царя Алексея Михайловича, крестьяне периодически прекращали работу на полях и, закрывшись в храме, радостно ждали гибели мира. Но, не дождавшись, вынуждены были возвращаться к своей бессмысленной сельскохозяйственной активности. Однако, хотя предсказания о конкретных сроках универсального перехода в Небытие, сделанные в разные эпохи, не сбывались, необходимо помнить о том, что излечение мира от болезни существования в любом случае неизбежно. Самое печальное в человеческой жизни заключается в том, что люди столетиями переходят в Небытие, так и не увидев и не узнав самого сокровенного. Хотелось бы верить в то, что мы станем счастливым исключением и что мир соединится с Ничто уже при жизни этого поколения. Бог должен осуществиться как взрыв, а взрыв должен осуществиться как Бог. Исход – это акт, обратный творению. Вселенная исчезает, когда человеческий Дух спокоен и просветлён. Человечество забудет обо всём и возвратится в Небытие, существовавшее до начала времени. Что может быть лучше для человека, нежели чем достойная смерть? И что может быть лучше для человечества, как не светлый и радостный конец света?