Книга Натаниэля - [63]

Стол начал медленно подниматься.

– А что у него на лбу написано?… – спросил Сатана без особого интереса.

– Да так. – Бог снова хихикнул. – Слово из четырёх букв.

CXXXIII

Паровоз оглушительно загудел и выпустил огромное облако пара.

Оно неспешно опустилось на перрон, и вся станция как будто погрузилась в густой туман.

Из тумана вынырнули двое субъектов. Первый – высокий, светловолосый и слегка загорелый – смотрел бы на мир большими чистыми глазами, если бы не прищурился, превратив их в пару довольно надменных щелочек. Второй, почти целиком скрытый огромной кучей багажа, дрожал и оглядывался по сторонам.

Чтобы оглядываться, ему приходилось вставать на цыпочки.

Углядев на другом конце платформы тележку носильщика, дрожащий забрался на один из своих чемоданов и громко свистнул. Действительно громко. Его спутник вздрогнул, с соседних столбов озадаченно взлетели воробьи, едва усевшиеся после гудка, и – самое удивительное – ему удалось привлечь внимание носильщика.

Сделав это все, дрожащий уселся на тот же чемодан и принялся шарить по карманам своего узкого черного пальто.

– Ты Пугаешь Людей. – сказал высокий и светловолосый ровным голосом, разбавленным, впрочем, ноткой презрения.

– А что мне с ними еще делать? – удивился черный.

Светловолосый отвернулся. Черный извлек из внутреннего кармана большую медную зажигалку и полусмятую пачку. Единственная оставшаяся сигарета была сломана в двух местах. Покрутив ее между пальцев, черный швырнул ее на рельсы, встал и снова огляделся.

– Эй, добрый господин! – крикнул он, махнув стоящему неподалеку человеку с большими седыми усами. – Табачку у Вас не найдется?… Сигареты?… Сигары?…

Усатый вытащил серебристый портсигар с большой, нечитаемой загогулиной на крышке и с щелчком протянул его черному.

– Желательно «Наша Марка». – ухмыльнулся черный. – А впрочем давайте что есть.

Щелкнув колесиком зажигалки, он глубоко затянулся и выдохнул дым вместе с протяжным вздохом.

– Боже, Боже, что за местность, – проговорил он на арамейском, картинно массируя виски, – носильщиков не дозовешься, курить приходится всяческую дрянь.

– А Ты Бы И Вовсе Не Курил. – предложил ему светловолосый.

– Тогда я потеряю последнюю радость в жизни. – сказал черный, угрюмо глядя на приближающегося носильщика. – Нет, ты посмотри какая развалина. Мафусаил выглядел лучше. И кстати не зарабатывал на жизнь переноской тяжестей.

– Весьма Почтенный Пожилой… – Светловолосый с сомнением оглядел тщедушную фигуру носильщика и все-таки решился. -…Муж.

– Старец. – сказал черный. – Правильней был бы «старец». Хотя нет. Это именно развалина.

– Ты Оскорбляешь Людей. – заметил светловолосый.

– А что мне с ними еще делать?… – вздохнул черный.

Почтенная развалина взял их билеты дрожащими морщинистыми ручками и, после полуминутного перелистывания, поисков очков и изнурительного негромкого покашливания, уяснил наконец номер вагона.

– Это просто ужасно. – сказал черный, следуя за ним, – это просто какой-то кошмар. Почему старый носильщик обязательно идет очень медленно, а его тележка при этом обязательно слегка поскрипывает?… И так везде! Нет, я не настаиваю, чтобы он носился как моторизированный или станцевал для нас веселый задорный канкан, но ведь он мог бы смазать хотя бы это проклятое колесо? После этого люди еще осмеливаются ненавидеть меня!…

– Люди Ненавидят Тебя По Другим Причинам. – сказал светловолосый величественно.

– Я знаю… – вздохнул черный. – Никаких признаков логики. Ужасные создания.

Наконец носильщик передал их на руки стюарду из их вагона. Взмахнув большими металлическими щипцами, стюард с ухмылкой пробил в их билетах неаккуратные дырочки. Потом снял фуражку и посмотрел на пассажиров.

– Вот тебе. – сказал черный тихо, – сейчас он подумает, что мы чокнутые иностранцы. Теперь он размышляет – почему ты носишь мешок вместо одежды. Теперь он решил, что мы содомиты. Теперь ему нужны чаевые.

Он протянул стюарду новенькую хрустящую купюру.

– Напейся и сломай себе шею. – предложил он дружелюбно. – Можешь заодно убить жену. Или кого-нибудь изнасиловать. Это пойдет тебе на пользу.

Стюарт замер на секунду, сунул бумажку в карман и повел двоих путешественников в их купе.

Разложив небольшие предметы по тугим сеткам из кожаных ремней, светлый и черный наконец уселись на свои места. Черный поковырял пальцем старую красную кожу.

– Как мило, – пробормотал он, доставая из кармана маленькую книжицу в желтой обложке, – на изготовление одного дивана уходит два-три индейца. Либо пять-шесть индейских детей.

– Ты Опять Читаешь Это Непотребство. – фыркнул светловолосый.

– Ты опять открываешь рот? – огрызнулся черный.

– Ты Все Время Привлекаешь Внимание Людей. – продолжил светловолосый. – Ты Ведешь Себя Странно.

Черный положил книжку на сиденье, сложил руки на груди и поднял брови так, чтобы они образовали неимоверно удивленную дугу.

– Вот оно что, – сказал он с насмешкой, – стоит тебе заполучить меня в уединенное местечко, как ты сразу начинаешь разговоры за душу. У меня души нет, поверь мне.

– У Каждого Есть Душа. – сказал светловолосый наставительно.

– У меня ее нет. А давай поговорим за странное поведение. Значит я веду себя странно?…