Книга народной мудрости - [7]

или, вероятнее, притканная к делу, к слову. Св. Дмитрий Ростовский называет прикровенным словом. В речи она служила украшением, красным словцом, как говорит пословица: Красна речь с притчею. Потом в смысле пословицы употреблялась молва, говор, разнесшийся в людях. Наконец, ей дано то же знаменование, какое имеет лат. proverbium и франц. proverbe, т. е. что придается, молвится к слову, что согласно со словом и делом, следственно, что согласно с истиною. Евреи называли притчу и пословицу Mischle (мысль?), а Греки παροιμια, что собственно значит выражение, отступающее от обыкновенной речи, или, по изъяснению Генр. Стефана, от παρα, при, у, в— οὶμη, слово, то же, что proverbium, пословица, присловие, которое в Игоревой песне называется припевкою.

Что ж касается до притчи, παραβολή, то в библейском и даже народном языке она нередко значит диковинный случай, разительный пример, (На веку бывает притчей много), причину, огласку, поношение, например: Притча во языцех, т. е. поношение в народах[7]. По сказанию Блаж. Иеронима, «Сирские и Палестинские народы любили прибавлять к словам своим притчи, чтобы с помощью примеров и подобий впечатлеть в памяти то, что они могли забыть в простом предписании». Притча возводит частный случай до общего понятия. Некоторые былевые пословицы и древние сказания летописей, по-видимому, не что иное, как распространенные притчи, например: Погибоша яко Обри; Путята крести мечом, а Добрыня огнем; Пищанцы волчья хвоста бегают; Шемякин суд. Из насущного быта народного вышли многие притчи, обыкновенно применяемые к разным случаям жизни и отличные от священных названием мирских, градских: Голь да прав; Бежал от волка, да попал на медведя; Вот тебе, бабушка, и Юрьев день; Говорил бы про тебя, да боюсь тебя; На безлюдье и Фома дворянин и т. д.

Как многие притчи и басни сократились в пословицы (Есть притча короче воробьиного носа), так равно последние развиты в баснях и притчах и вошли в состав народных песен. Так в староладожской песне:

Хороша в мире пословица идет:

Будто с милым в любви жить хорошо.

В другой песне:

Ах! Как при пире, при беседе

Много друзей и братьев;

А как при горе, при кручине

Еще нет у молодца друга и брата.

Поговорки, не заключая в себе полного смысла, выражают только намек, применение, уподобление, сравнение, общеупотребительный оборот речи, идиому, напр.: На помине легок; Благим матом; Ни из короба, ни в короб; Ни к селу, ни к городу; Лицом в грязь не ударить; С твоего слова, как с золотого блюда; Семь верст киселя есть; Как снег на голову; Как сон в руку; Дать карачун; На свою голову охулки не положит; Словно мертвой рукой обвести; Между строк читает, т. е. разумеет сокровенный смысл; Приставит голову к плечам и т. д.

Хотя, по-видимому, отчасти сходны и даже смешиваются с поговорками прибаутки, присказки, припевки, погудки, но различны только по своему началу и значению, как показывает и самое их словопроизводство, например: Ни дать, ни взять; ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать; или, как в Игоревой песне, «ни мыслию смыслити, ни думою сдумати, ни очима сглядати»; Я там был, мед пил, по усам текло, а в рот не попало; Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается и пр. Некоторые поговорки произошли от пословиц, и наоборот, например: Чужими руками жар загребать, т. е. легко, хорошо чужими руками и пр. Не похваляся, Богу помоляся, т. е. принимайся за дело!

Источники пословиц

Первыми источниками и образцами для письменных сборников Русских пословиц и притчей были Греческие, известные под названием Пчелы, Пчелиных очей, Маргарита и Цветословия. Не распространяясь о трех последних сборниках, скажем о первом Пчеле (Μέλισσα), который не что иное есть, как собрание разных изречений из Св. Писания, Отцов церкви и Еллинских мудрецов[8]. Состав его относится к VI веку, а древнейший Славянский его перевод известен был в ХV веке. Другой его перевод, Антония и Максима[9], писан в 1597 году в Дерманском монастыре, в Остроге. Из этого источника почерпал притчи Даниил Заточник. Разные списки их разошлись по России то сокращенные, то дополнительные; многие места из них обратились в народные пословицы и, наоборот, последние вошли в состав первых. С ХV столетия появляется Славянский перевод изречений Менандра мудрого; полууставный список его находится в числе рукописей Императорского Общества Ист. и Древн. Рос. № 189, в исходе ХV века, в 4, под заглавием «Менандра мудрого о разуме научающее в разум человеколюбства мудрость, человеком суть естества творити».

В Московской Патриаршей библиотеке находится под № 296 рукопись бумажная ХVI века, содержащая в себе Греческие пословицы, расположенные по азбучному порядку, под заглавием Пαριμίαι συλλεγείσαι έχ δικφόρων βίβλίων, т. е. Пословицы, собранные из разных книг. Такие собрания не только переводимы были на Славяно-Русский язык, по азбучному порядку, но и присоединялись к ним отечественные пословицы, притчи и поговорки, сходные с Греческими; стали подбирать Русские в том же порядке. Это было началом таких сборников. Укажем на известные нам, коими мы пользовались при издании своем.