Книга мёртвых-2. Некрологи - [16]
Выводящий крикнул через дверь:
— Савенко на суд-допрос! Готов?
— Готов! — ответил я.
Они там воткнули свои ключи в дверь и со скрежетом стали их поворачивать. Я вышел и встал носом к стене. Мне приказали идти вниз. Я пошел, руки за спиной, тетрадки и бумаги в руках. Там есть в конце коридора до блеска отполированная, отвратительно опасная, почти вертикальная стальная лестница. На ней разрешено даже освобождать одну руку из-за спины, чтобы держаться. Я никогда не высвобождал руку, я шел, привычно балансируя на скользких, отполированных ступнями зэка стальных ступенях. Внизу на тебя из-под лестницы сверкали волчьи глаза зэка. Друзей твоих. В этот день я сошел также достойно.
— Приговор скоро, Эдик? — спросил меня гангстер из города Энгельса по кличке Хитрый.
— Сегодня узнаю, когда, — сказал я.
В «газели» меня, как обычно, посадили в «стакан». Так полагалось с моими статьями. Последним (я не видел, но знал) ввели Цыганка — бандита Алексея Цыганова. Он спросил:
— Бен Ладен здесь? — Я молчал, хотя знал, что это ко мне.
— Эдик, ты тут?
— Тут.
— Сочувствую, прими мои соболезнования. Сказали, что Наташа умерла.
— Да, — сказал я. — Спасибо.
Сам я подумал, откуда он узнал, что Наташа умерла? Он сидит на «спецу» в подвале. Телевизоров там не водится. Вероятнее всего, с ним говорил конвой.
В суде, когда нас подняли в зал, о смерти Наташи мне сообщил адвокат Беляк. Я сказал, что знаю.
— Ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — сказал я.
Судья Матросов открыл заседание суда. Затем он попросил меня встать.
— Савенко, вы в силах участвовать в процессе?
— В силах. Все нормально, — сказал я.
Я с раздражением подумал, что ничегошеньки не чувствую. Монстром стал. Притупили во мне всё.
Однако, возвращаясь после заседания в «стакане», в темноте я сочинил и нацарапал наобум ручкой стихотворение, эксцентричное такое, голое и ужасное, о мертвой жене. Я его печатал, но тут будет к месту его процитировать.
Страшноватенькие строки из меня тогда вылились. Ведь правда?
А видел я ее в последний раз в другой тюрьме. В Лефортово: 30 октября 2001 года. Не могу отказать себе в противоречивом поступке, точнее даже, в злодеянии — процитирую сам себя из книги «В плену у мертвецов», потому что если начну сейчас вспоминать то последнее лефортовское свидание с ней, то наверняка смягчу свое видение, поскольку она мертвая. Тогда она была живая, после свидания она ушла (вместе с boy-friendoм-наркоманом, он ждал ее за пределами тюрьмы, беседуя с адвокатом Беляком), а я пошел в камеру. Свидание это тоже могло бы быть предметом жгучей зависти и ревности Достоевского, если бы он был жив. Стеклянная и деревянная, как резные фольклорные ложки, клетка для свиданий почему-то находилась на территории выполненного в стиле «китч» тюремного кафе. Кафе ли пристроили к клетке для свиданий, или клетку позднее пристроили зачем-то к кафе, я не знал тогда и сейчас не знаю. Но все это выглядело отчаянно дико, как сауна. В дополнение к дикости два огромных, жирных лесных пейзажа украшали большую стену «кафе Лефортово», как я его мысленно назвал: толстые деревья, болотце между ними, ряска цвета хаки…
Там была дверь, отъездная, как в купе железнодорожного вагона. Я зашел. Сел на лавку. Передо мною была «уютная», домашняя, завитыми рогаликами решетка. Слева на стене — телефон. Через него мы должны были сообщаться с Натальей Медведевой в этой атмосфере сумасшедшего дома-сауны. Теперь цитата:
«Я увидел ее голову на той же высоте, где она и находилась шесть лет тому назад, но голова была другая, ссохлась, словно чучело, сделанное из этой головы. Время полумумифицировало голову моей некогда любимой женщины. Она не находилась в той степени мумификации, как знакомая мне с возраста двадцати четырех лет (я только приехал тогда в Москву) мумия в Египетском зале музея имени Пушкина, но была на полпути к этому состоянию. Вообще-то если бы я был добрый человек, мне следовало бы всплеснуть руками, ничего ей не сказать, разумеется, но возвратившись в камеру написать что-нибудь вроде баллады Франсуа Вийона „Дамы былых времен“. <…> Но так как я государственный преступник, судя по статьям, отъявленно жестокосердная личность, припомнив, сколько эта женщина попортила мне крови, я со злорадством подумал: „Так тебе и надо! Твоя некогда прекрасная физиономия фотомодели похожа на рукоять суковатой палки. Твои глаза: один меньше другого, они как два пупка. Тебя, Наталья Георгиевна, время изуродовало за твои пороки. В сорок три года женщина не должна так ужасно выглядеть. Ты похожа на ветеранку-алкоголичку (перевод с французского: alcoolique envetere). …Когда ты лицезреешь в тюрьме через стекло свою третью жену — самое время думать о Вечности“».
Всё время свидания она ломалась и говорила «гражданские» тупые глупости. В ней видны были тщеславие, кокетство, ни капли простоты или сочувствия. Мне было стыдно за нее перед караулившими меня двумя прапорщиками. Еще цитата:
Роман «Это я — Эдичка» — история любви с откровенно-шокирующими сценами собрала огромное количество самых противоречивых отзывов. Из-за морально-этических соображений и использования ненормативной лексики книга не рекомендуется для чтения лицам, не достигшим 18-летнего возраста.
«Палач» — один из самых известных романов Эдуарда Лимонова, принесший ему славу сильного и жесткого прозаика. Главный герой, польский эмигрант, попадает в 1970-е годы в США и становится профессиональным жиголо. Сам себя он называет палачом, хозяином богатых и сытых дам. По сути, это простая и печальная история об одиночестве и душевной пустоте, рассказанная безжалостно и откровенно. Читатель, ты держишь в руках не просто книгу, но первое во всем мире творение жанра. «Палач» был написан в Париже в 1982 году, во времена, когда еще писателей и книгоиздателей преследовали в судах за садо-мазохистские сюжеты, а я храбро сделал героем книги профессионального садиста.
Возможно, этот роман является творческой вершиной Лимонова. В конспективной, почти афористичной форме здесь изложены его любимые идеи, опробованы самые смелые образы.Эту книгу надо читать в метро, но при этом необходимо помнить: в удобную для чтения форму Лимонов вложил весьма радикальное содержание.Лицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
«...Общего оргазма у нас в тот день не получилось, так как Наташа каталась по полу от хохота и настроение было безнадежно веселым, недостаточно серьезным для общего оргазма. Я читал ей вслух порносценарий...»Предупреждение: текст содержит ненормативную лексику!
• Эксцессы• Юбилей дяди Изи• Мой лейтенант• Двойник• On the wild side• Американский редактор• Американские каникулы• East-side — West-side• Эпоха бессознания• Красавица, вдохновляющая поэта• Муссолини и другие фашисты…• Press-Clips• Стена плача• The absolute beginner• Трупный яд XIX века• Веселый и могучий Русский сексЛицам, не достигшим совершеннолетия, читать не рекомендуется!
«Что в книге? Я собрал вместе куски пейзажей, ситуации, случившиеся со мной в последнее время, всплывшие из хаоса воспоминания, и вот швыряю вам, мои наследники (а это кто угодно: зэки, работяги, иностранцы, гулящие девки, солдаты, полицейские, революционеры), я швыряю вам результаты». — Эдуард Лимонов. «Старик путешествует» — последняя книга, написанная Эдуардом Лимоновым. По словам автора в ее основе «яркие вспышки сознания», освещающие его детство, годы в Париже и Нью-Йорке, недавние поездки в Италию, Францию, Испанию, Монголию, Абхазию и другие страны.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Человек так устроен: он любит и привык бояться. И страх смерти — самое мучительное из всех человеческих страданий. Мы живем в состоянии непрекращающейся борьбы, не оставляя себе свободного времени на размышления, в том числе и о природе смерти. Смерть не является проблемой, это мы сделали ее таковой. А ведь именно она всегда была неотъемлемой частью нашего существования, более того, она есть нечто самое главное, что непременно когда-либо произойдет в жизни каждого человека. Иными словами, каждый из нас носит в себе свою смерть, каждый пишет свою собственную книгу мертвых.
Издание содержит разделы: "Слово о смерти", "Нечто о погребальной обрядности", "Книга Смерти (Сборник этнографических материалов о смерти о и похоронной обрядности славян)", "Вещие речения о смерти", "Приметы о смерти", "Знамения смерти", "О явлениях умерших во снах", "Если сон предвещает смерть", "Видение о "3", "9" и "40", "Славянская книга мертвых", "Нечто о похоронной обрядности", "Весенние славянские обряды в честь мертвых", "Похоронный обряд", "Тризна", "Тризны творение", "Слово на тризну".
"Эдуард Лимонов продолжает список своих покойников. Нарушая заповеданные табу (о мертвых — или хорошо, или ничего) и правила политкорректных слюнтяев, он не имеет снисхождения к ушедшим и спрашивает с них так, как спрашивал бы с живых — героям отдает должное, недостойных осуждает на высшую меру презрения. Память Лимонова хранит либо "горячих", либо "холодных" — в его мартирологе "теплым" места нет. Резкая, злая, бодрая книга.".
Воспоминания Эдуарда Лимонова.Пёстрая, яркая, стройная интернациональная толпа, на которую Лимонов бросил быстрый и безжалостный взгляд. Лимонов не испытывает сострадания к своим мёртвым, он судит их, как живых, не давая им скидок. Не ждите тут почтения или преклонения. Автор ставил планку высоко, и те, кто не достигает должной высоты, осуждены сурово.По-настоящему злобная книга.В книге сохраняются особенности авторской орфографии и пунктуации.Ответственность за аутентичность цитат несёт Эдуард Лимонов.