Книга Кагала - [11]

Притом и риска ни малейшего нет. Положим даже, что еврей, купивший у кагала право меропие, обирая своего субъекта, был опрометчив или купивший хазака на христианский дом, стараясь овладеть им, был неосторожен при выборе средств для достижения своей цели и попал под суд. Какая же тут, спрашивается, опасность для преступника?

В подобных случаях, кроме вездесущего фактора с магическим талисманом, у кагала есть еще и другие, более действенные силы, например еврейские свидетели, еврейская присяга и пр., о которых еще будем говорить во второй части нашей книги. Что, спрашивается, может выиграть один бедный христианин в борьбе с целым кагалом?

Ничего, тем более у кагала не существует препятствий при учреждении различных налогов и сборов с торговли и промышленности в своем районе. Конечно, учредить налоги в свою пользу и косвенным образом облагать ими христианское население намного труднее, чем осуществлять тайные закулисные предприятия. Тут подпольными пружинами машину не сдвинешь, а надо употреблять власть открыто. Но для мудрого кагала и этот путь расчищен.

Во 2-м примечании мы указали, что коробочный сбор с кошерного мяса обеспечен силой государственных законов и что местная власть обязана служить кагалу орудием при сборе этог налога; здесь приведем еще один пункт из русских законов, который предоставляет кагальному произволу полный простор учреждать в свою пользу различные налоги и сборы, при которых местная администрация опять делается орудием кагала.

В Своде Законов Российской Империи, в Уставе о податях, мы читаем: «Вспомогательному сбору подлежат:

1) известный процент с дохода от отдачи внаем принадлежащих евреям домов, лавок и амбаров;

2) известный процент с промышленности евреев, как-то:

а) с продажи вина в корчмах и шинках, содержимых евреями в помещичьях селениях,

б) с содержателей водочных и пивоваренных заводов у частных владельцев[48],

в) с содержателей стеклянных заводов (гут),

г) с содержателей заводов для выделки разных изделий из меди и железа (гамерней),

д) с содержателей, занимающихся сидкой смолы и гонкой дегтя (майдонов),

е) с содержателей салотопенных заводов,

ж) с хозяев гуртов рогатого скота и овец;

3) известный процент с денежных капиталов, остающихся после умерших евреев;

4) сбор за ношение еврейской одежды, мужской и женской;

5) пени и штрафы с евреев за нарушение правил по сему сбору, которые к оному и причисляются» (т. 5, приложение к ст. 281, п. 10).

В этой статье много, так сказать, политической соли, почерпнутой из тех самых источников, в которых родилось кагальное право Хезкат ишуб. Эластичный характер, проявляющийся при (даже не очень) внимательном рассматривании ее частей, открывает кагалу возможности для полного подчинения своей власти торговой промышленности страны, которую он другими путями завоевывал и завоевывает для евреев, и обращает местную полицию в орудие кагального произвола при преследовании административных, карательных и прочих целей.

Пределы, до которых кагал в силу этой статьи может простирать свою власть посреди евреев, совершенно неуловимы даже для самого опытного юриста, ибо если не то обстоятельство, что при поборах и налогах кагал обыкновенно придерживается системы круговой поруки, то всякий промышленник-еврей должен всегда ожидать, что кагал может его совершенно ограбить при помощи полиции и ему жаловаться некому будет. Местная власть ему не поможет: грабеж получит законный вид[49].

Но, кроме полнейшй правовой свободы в отношении к еврейскому населению, приведенная статья подчиняет кагалу и христианское население, ибо водку покупают у деревенских еврейских кабачников и шинкарей христиане, а не евреи, так как последних в деревнях, кроме самих кабачников, нет.

Следовательно, сбор с продажи вина (о котором говорит статья в пункте 2а) падает на христианское, а не на еврейское население. Конечно, это будет налог на христиан в пользу кагала не прямой, а, так сказать, косвенный[50], но для экономического быта христианского населения, по нашим соображениям, все равно, платить дань кагалу через шинкаря Лейбу или иначе…

Теперь, кажется, читатель успел убедиться, что для кагала довольно просто извлекать пользу из территории своего района по знакомым нам правам о Хезкат ишуб.

Было бы, однако же, ошибкой думать, что при учреждении налогов и сборов кагал довольствуется той свободой, которую предоставляют ему местные законы и власти. В конце акта № 57 об учреждении в Минске налога на торговлю «на тех основаниях, на которых такой же сбор установлен в Шклове»[51], кагал заключает свое решение следующими словами: «…сделать раскладку и учредить упомянутый сбор помимо согласия губернатора». Следовательно, для власти кагала границ совершенно никаких нет.

Все изложенное нами о Хезкат ишуб совокупно с документами, составленными в кагальной избе на основании этого права, открыло нам ту сторону кагальной власти, которой она основывается не на талмудическом законе, которому она, как мы увидим в 5-м примечании, подчиняется почти при всех вопросах, касающихся внутреннего быта евреев, а на хереме, ставящем ее выше всякого закона и присваивающем ей чисто диктаторскую силу, ибо, кто нарушает херем, говорит Талмуд, тот нарушает весь закон