Книга И. Са - [8]
Сдал Ризу вольные шмотки в мешке с уже напечатанной моей фамилией и фоткой. На фотке я выглядел печально как белорусский крестьянин на глазах у которого враги насилуют и убивают родимую кормилицу-корову.
— Прямо по коридору, потом на право и сразу снова направо. Отсек J-100.
— Прям так без конвоя что ли идти?
— Прям так и иди. Постой-постой, я тебе телефон-карту на бесплатный звонок не дал. Он снова выступил из-за прилавка и тиснул мне бумажонок в руку.
— Там три карточки вместо положенной одной — шепнул Риз и уже громче добавил — Спасибо, что удосужились выучить английский, задержанный.
Тюряжка была новехонька — начало века. Совсем не катакомбы Шоушенка — новенькая напичканная электроникой мышеловка. Электрозамки, датчики движения, камеры ночного виденья, интеркомы в стенах и потолках. Вместо отары оглоедов, как в окружной вас охраняет всего пяток шерифов из стеклянной башни типа авиадиспетчерской — федерал стэндард. Поэтом когда я подошел к двери J-100, она сразу приветливо отъехала в сторону, как в питерском метро. Я шагнул в барак и она мягко покатила обратно, отрезая от меня остальной мир.
Все на секунду отлипли от большого плоского телека и глянули на меня. Я ответил злобным волчьим взглядом — «идите нахер со своим тюремным этикетом». В толпе быстро выделил соотечественников. О них мне говорил Риз, когда предлагал выбрать шконку — рядом с русским или с украинцем.
Я выбрал русского, объяснять что псковский спецназ или донецкие шахтеры действуют вне зависимости от моего благословения сегодня не было сил. Еще утром я пил на кухне кофе, а вчера гулял с дочкой. Мне надо пару дней — перестроить организм на отсидку.
Взгляды русского и украинца определил сразу. Тот кто бывал за границей хорошо знает, что взгляд у наших особый. Лучистый как радиация в Семипалатинске.
Подошел к моему шконарю — JB-4 и начал натягивать синюю джинсовую простыню-мешок на тонкое подобие матраса. Ко мне подошел мужичок лет шестидесяти с зелёным браслетом. Мой браслет был малиновым и я не без интереса отметил, что цветовая дифференциация коснулась не только штанов. В одного простыню натягивать крайне сложно и я поблагодарил старче за помощь.
— Вы кто?
— Я? Я — Рэнди!
— А американцы тут тоже сидят или вы из Канады?
— В жопу Канаду.
Ко мне подошли знакомиться живчики — такие есть в каждом бараке и камере — скучно им. Индус Самра, турок Орхан, иранец Мо, украинец Андрий, еще кто-то. Я старался запомнить их имена, но когда потянулась череда мексов, которых в иммиграционной тюрьме никто никогда не считал, я плюнул и стал молить Бога о скорейшем отбое. Денёк выдался длинный и тухлый.
Подошёл И. Са и сунул под нос свой малиновый браслет. В полосатом костюмчике он походил на арестованного морпехами Хо Ши Мина. И. Са требовал, чтобы я растолковал ему значение всех цифр и штрих кодов присвоенных ему местной тюрягой, айсом и прочими гестапами. Я автоматически отметил, что за последние пару часов английский И. Сы неожиданно улучшился, тюрьма явно шла ему на пользу.
Я принялся разжевывать ему значения оцифровок присвоенных ему федеральным молохом и вдруг заржал, совершенно неожиданно для самого себя. И. Са удивленно на меня уставился. Я хотел было ему объяснить, но в туже секунду понял какое это неблагодарное занятие. Я подозвал Рэнди и сунул браслет И. Сы ему под нос. Скоро Рэнди тоже булькал от смеха:
— Кто? Этот Чарли? — я обратил внимание что он называет бирмаца «чарли», как во времена вьетнамской войны.
— Ага-ага, этот чарли, этот грёбанный вьетконговский гук!
— Белый! Б-бе-белый! Это с его мурлом-то?
— Истинный ариец! — добивал я.
Шаловливый Риз причислил И. Су к племени неукротимых белых людей. Сам И. Са смотрел на нас с горькой обидою я пытался перестать смеяться и повторял:
— Не злись, Иса, эт мы не над тобой, эт мы над ними ржем.
Вскоре после этого пригнали Раджу и Бонасье — уже в полосочку. Пересчитал барак — 57 голов.
Менты вырубили свет и по громкой связи пожелали спокойной ночи. Значит камеры точно ночного виденья. Через ряд от меня вслух молилось несколько мусульман. Справа кто-то вслух мечтал, что классно было бы если по вписке в тюрьму всем давали сонную пилюлю и ты бы спал весь срок, а будили минут за десять до освобождения. Молча согласился с невидимым оратором — и правда — классно.
После этого я сразу и уснул.
Свет взвиздячили в пять тридцать, да такой яркий, что не помогла и намотанная на башку оранжевая распошенка. «Эх вида эн эль Норте» — посетовал кто-то по-испански — типа «и какого фига я поперся на этот север?»
В шесть утра в барак фурией ворвалась молоденькая довольно миловидная кобылка в черной гестаповской форме с нашивкой Мак-Кенна на вполне оформившейся сиське.
— Хэдкаунт, джентльмен — возопила Мак-Кенна с нотками истерики, выдававшей неуверенность в себе «вдруг не послушаються и что тогда?» — Хэдкаунт!! Стэндин!! Фул Юниформ!! Было что-то малоподающееся быстрому анализу в том, что мной командовала молодая девчонка лет на двадцать меня младше. Безусловно присутствовал элемент садо-мазо. Все что нужно это натянуть на нее высокие ботфорты и выдать ковбойский кнут. Доминейтрикс Мак-Кенна. Между тем Доминейтрикс начала перекличку то и дело спотыкаясь на сложных фамилиях нелегальных пришельцев.
Волею судьбы занесенный в США бывший зэк и авантюрист, пытается догнать американскую мечту, играя на доверии христиан-пятидесятников.Короткая повесть для взрослых.Ограничение: 16+ (ненормативная лексика).
Сим провозглашаю себя Христом. Я думаю, что ем сами убедитесь в этом, читая эту книгу. Дух истины - это не кто иной, как я Преподобный Секо Асахара.
Штрихи к американскому быту человека без документов. Винсент Килпастор - копипастер и визионер, рассказывает в этой короткой проповеди - историю экспедиции по поиску таинственных шаманских галлюциногенных снадобий в Маями. Из Пуэрто Рико в Техас, из Техаса в Массачусетс, из Бостона в Маями с неполиткорекктным героем. Читатель узнает о фантастическом опыте автора и станет свидетелем рождения его удивительных прозрений и на фоне выпусков теленовостей.
Побег из тюрьмы. Побег от семьи. Побег из страны. Пройдут годы до того момента истины, когда герой романа полностью оценит смысл американской пословицы: «Наши личные проблемы редко имеют географическое решение» или, говоря по-русски: «От себя не убежишь!»Действие разворачивается в начале века в одной из республик бывшего Союза. Из колонии строгого режима, описанной с неожиданного, непривычного и мало защищенного ракурса, автор тянет нас в бега. Путешествие из Петербурга в Москву, написанное так, будто за Радищевым гонится уголовный розыск.
Что такое «возврат налогов» , как родить ребенка без медицинской страховки, чем удобен Кольт «Детектив» и существует ли проблема расизма на бытовом уровне?Наиболее точное и неполиткорретное описание современной Америки. Избранные места должны войти в хрестоматии для изучающих США.
Штрихи к американскому быту человека без документов. Как дописать роман скрываясь от полиции и потерпевших? Как победить зависимость?Как внедриться в секту Саентологов и встретится с Томом Крузом и Джоном Траволтой?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.