Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР - [84]

Мне недавно звонил т. Келдыш[50] и спрашивал, почему мы не предпринимаем мер в отношении Сахарова. Он говорит, что если мы будем бездействовать в отношении Сахарова, то как будут вести себя дальше такие академики, как Капица, Энгельгард и другие.

Все это, товарищи, очень важно, и решать эти вопросы мы должны сейчас, несмотря на то что проходит общеевропейское совещание[51].

[…] Солженицын действует открыто, действует нахальным образом. Он использует гуманное отношение Советской власти и ведет враждебную работу безнаказанно. Поэтому надо предпринять все меры, о которых я писал в ЦК, т. е. выдворить его из страны […] в административном порядке. […] Если мы не предпримем этих мер, то вся наша пропагандистская работа ни к чему не приведет. Если мы будем помещать статьи в газетах, говорить о нем по радио, а не примем мер, то это будет пустым звуком.

[…] Суслов. […] Для того чтобы осуществить ту или иную меру в отношении Солженицына, надо подготовить наш народ, а это мы должны сделать путем развертывания широкой пропаганды. Мы правильно поступили с Сахаровым, когда провели соответствующую пропагандистскую работу. По существу, больше нет уже злобных писем относительно Сахарова. Миллионы советских людей слушают радио, слушают передачи об этих новых сочинениях. Все это воздействует на народ.

Надо нам выступить с рядом статей и разоблачить Солженицына. Это обязательно надо сделать.

По решению, принятому Секретариатом, имеется в виду опубликовать одну-две статьи в «Правде», в «Литературной газете». Народ будет знать об этой книге Солженицына. Конечно, не надо развертывать кампании вокруг этого, а несколько статей напечатать.

[…] Громыко. Солженицын — это враг, и я голосую за самые строгие меры в отношении его.

Что касается проведения пропагандистских мер, то их надо дозировать. Надо внимательно их продумать. Но нельзя отказываться и от таких шагов, которые предлагает т. Андропов. Если мы его насильно, без согласия, выдворим из страны, то надо иметь в виду, что это может буржуазная пропаганда обратить против нас. Выселить с согласия было бы хорошо, но он не даст такого согласия. Может быть, нам немножко потерпеть еще какое-то время, пока идет европейское совещание? Даже если какая-то страна и согласится, то сейчас его выселять было бы нецелесообразно, потому что против нас может быть развернута широкая пропаганда, и это не поможет нам при завершении общеевропейского совещания. Я имею в виду подождать три-четыре месяца, но еще раз говорю, что, в принципе, я за строгие меры […].

Подгорный. Я бы хотел поставить вопрос этот таким образом: какую административную меру принять в отношении Солженицына: или его судить по советским законам внутри страны и заставить его отбывать наказание у нас, или, как предлагает т. Андропов, выдворить его из страны. То что Солженицын враг, наглый, ярый и что он ведет за собой отщепенцев — это бесспорно. То что он делает все это безнаказанно, это тоже для нас всех ясно. Давайте посмотрим, что будет более выгодно для нас, какая мера: суд или высылка. Во многих странах — в Китае открыто казнят людей; в Чили фашистский режим расстреливает и истязает людей; англичане в Ирландии в отношении трудового народа применяют репрессии, а мы имеем дело с ярым врагом и проходим мимо, когда обливает грязью все и вся.

Я считаю, что наш закон является гуманным, но в то же время беспощадным по отношению к врагам, и мы должны его судить по нашим советским законам, в нашем советском суде и заставить его отбывать наказание в Советском Союзе.

[…] Катушев. Все мы однозначно определяемся в оценке действий Солженицына. Это — враг, и с ним нужно поступить соответствующим образом. Видимо, мы не уйдем от того, чтобы не решать вопрос с Солженицыным сейчас, но его надо решать в комплексе. С одной стороны, использовать всю нашу пропаганду против Солженицына, и с другой стороны, нам нужно предпринять меры в соответствии с запиской т. Андропова.

[…] Капитонов. Я хотел бы порассуждать по этому вопросу так: если мы выдворим Солженицына за пределы страны, то как поймет это наш народ. Могут, конечно, быть всякие недомолвки, пересуды и т. д. Что мы этим покажем — свою силу или слабость? Я думаю, что мы, во всяком случае, своей силы этим не покажем. Мы пока что идеологически его не развенчали, и народу, по существу, о Солженицыне ничего не сказали. А это надо сделать. Нужно, прежде всего, начать работу по разоблачению Солженицына, вывернуть его наизнанку, и тогда любая административная мера будет понятная нашему народу.

Соломенцев. […] Я считаю, что Солженицына надо судить по нашим законам.

[…] Кириленко. […] Андрей Андреевич [Громыко] говорит, как бы эта мера не обернулась против нас. Но как бы она ни обернулась против нас, а так оставлять нельзя этот вопрос. […] Я за предложение, которое выдвинул т. Андропов.

В газетах нужно дать статьи, но очень аргументированные, обстоятельные.

Косыгин. У нас у всех, товарищи, общее мнение, и я полностью присоединяюсь к сказанному.

Несколько лет Солженицын пытается хозяйничать в умах нашего народа. Мы его как-то боимся трогать, а между тем все наши действия в отношении Солженицына народ приветствовал бы.