Книга для учителя. История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР - [52]

Почему Г. В. Плеханов был принципиальным противником захвата власти в России одним классом (пролетариатом), тем более — одной партией?

Изложите в форме тезисов свою позицию по вопросу: выражала ли советская власть интересы рабочих, крестьян, интеллигенции? Для обоснования используйте текст главы.

Опираясь на текст главы, определите, какие социальные слои явились объектом репрессий советской власти в период Октябрьской революции и Гражданской войны.

Охарактеризуйте, используя текст главы, отношение советской власти к интеллигенции в 1917–1922 гг.

Составьте по тексту главы описание причин и последствий массового голода в 1921–1922 гг. Сделайте выводы о его причинах и последствиях.

Составьте развернутые тезисы на тему «Отношения советской власти и церкви в 1917–1920-е гг.», подтвердите тезисы фактами из текста главы.

Расскажите о так называемом «философском пароходе». Какие цели преследовала высылка из Советской России представителей оппозиционной интеллигенции?

Дайте свою оценку высказыванию В. И. Ленина в 1922 г. о НЭПе (в кругу большевиков): «Нужен ряд образцовых процессов с применением жесточайших кар. Нарком юстиции, кажись, не понимает, что новая экономическая политика требует новых способов, новой жестокости кар […]. Величайшая ошибка думать, что НЭП положит конец террору. Мы еще вернемся к террору, и к террору экономическому». Используя текст главы, приведите факты, подтверждающие воплощение позиции В. И. Ленина в политике репрессий.

Используя текст главы, объясните, почему был подвергнут репрессиям Патриарх Тихон; как его арест, а затем смерть повлияли на взаимоотношения церкви и власти.

Документы и материалы к главе третьей для организации семинаров и практикумов

Из открытого письма Г. В. Плеханова к петроградским рабочим 28 октября 1917 г.

Не подлежит сомнению, что многие из вас рады тем событиям, благодаря которым пало коалиционное правительство А. Ф. Керенского и политическая власть перешла в руки Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов.

Скажу вам прямо: меня эти события огорчают.

Не потому огорчают, чтобы я не хотел торжества рабочего класса, а, наоборот, потому, что призываю его всеми силами своей души.

В течение последних месяцев некоторые агитаторы и публицисты изображали меня чуть ли не контрреволюционером. Во всяком случае, они охотно распространялись на ту тему, что я готов перейти или же перешел на сторону буржуазии. Но эти агитаторы и публицисты, по крайней мере те между ними, которые не страдали неизлечимым простодушием, конечно, сами не верили тому, что распространялось ими на мой счет. Да и нельзя было этому верить.

Кому известна была история моей политической деятельности, тот знает, что уже с начала восьмидесятых годов прошлого столетия, со времени основания группы «Освобождение Труда», в ее основе лежала одна политическая мысль: мысль об историческом призвании пролетариата вообще и русского пролетариата в частности.

Вера в промышленный пролетариат считалась тогда у нас вредной ересью. Интеллигенция насквозь пропитана была старозаветными народническими понятиями, согласно которым промышленный рабочий не мог претендовать ни на какую самостоятельную историческую роль. В лучшем случае он способен был, по убеждению тогдашних народников, поддержать революционное движение крестьянства. И это убеждение так сильно укоренилось в интеллигенции, что всякое отклонение от него считалось почти изменой революционному делу.

В течение последних месяцев нам, русским социал-демократам, очень часто приходилось вспоминать замечание Энгельса о том, что для рабочего класса не может быть большего исторического несчастья, как захват политической власти в такое время, когда он к этому еще не готов. Теперь, после недавних событий в Петрограде, сознательные элементы нашего пролетариата обязаны отнестись к этому замечанию более внимательно, чем когда бы то ни было.

Всякий, кто хоть отчасти понимает, какие экономические условия предполагаются диктатурой пролетариата, не колеблясь ответит на этот вопрос решительным отрицанием.

Нет, наш рабочий класс еще далеко не может с пользой для себя и для страны взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему такую власть — значит толкать его на путь величайшего исторического несчастья, которое было бы в то же время величайшим несчастьем и для всей России.

В населении нашего государства пролетариат составляет не большинство, а меньшинство. А между тем он мог бы с успехом практиковать диктатуру только в том случае, если бы составлял большинство. Этого не станет оспаривать ни один серьезный социалист.

Правда, рабочий класс может рассчитывать на поддержку со стороны крестьян, из которых до сих пор состоит наибольшая часть населения России. Но крестьянству нужна земля, в замене капиталистического строя социалистическим оно не нуждается. Больше того: хозяйственная деятельность крестьян, в руки которых перейдет помещичья земля, будет направлена не в сторону социализма, а в сторону капитализма. В этом опять-таки не может сомневаться никто из тех, которые хорошо усвоили себе нынешнюю социалистическую теорию. Стало быть, крестьяне — совсем ненадежный союзник рабочего в деле устройства социалистического способа производства. А если рабочий не может рассчитывать в этом деле на крестьянина, то на кого же он может рассчитывать? Только на самого себя. Но ведь он, как сказано,