Книга для девочек. Что происходит с моим телом - [4]

В одной из медицинских книг, которые я прорабатывала, был раздел о половом воспитании, в нем пять страниц было посвящено пяти стадиям роста лобковых волос и развитию груди, прилагались фотографии. Я прочитала раздел дочери, попутно объясняла популярным языком медицинские термины, чтобы она узнала, какие изменения скоро произойдут в ней.

И так я беседовала с ней о том, что узнала о менструальном цикле, показывала ей великолепные картинки с изображениями того, что происходит внутри тела женщины в момент овуляции.

Мать одной моей подруги подарила нам чудесное собрание буклетов, выпущенное фирмой по производству гигиенической продукции примерно 30 лет тому назад. Мы с дочерью читали их, смеясь над старомодными позами, которые казались нормальными лишь во времена моего детства.

В процессе чтения мы узнали, что у многих девочек начинаются небольшие выделения из влагалища за год-два до менструации. Я сказала дочери, что когда у нее начнутся месячные, я подарю ей кольцо с опалом, которое всегда носила на левой руке и которое она когда-нибудь передаст моей внучке. Но когда у нее появились первые признаки выделений, мы обе так возликовали, что я сразу же подарила ей это кольцо. (После начала менструаций она получила еще одно такое же.)

Спустя несколько часов после чтения я сидела за пишущей машинкой и вдруг услышала крик из ванной: «Мама, угадай-ка, чего у меня 21 штука?»

В то время у нас была беременна кошка, и на несколько мгновений я потеряла дар речи при мысли о рождении 21 котенка. Но это были не котята. Моя дочь сосчитала волосы у себя на лобке.

Время, потраченное нами на изучение тем менструации и полового созревания, было сторицей оплачено. Дочь снова стала восторгаться переменами, происходящими в ее организме. Уже одно ее здоровое отношение к своему телу сделало наши дискуссии заслуживающими одобрения. Но были и другие изменения. Во-первых, отношения между нами значительно улучшились. Нам снова стало легко и просто общаться друг с другом.

У дочери не возникла чудесная страсть к уборке своей комнаты или что-то в этом роде. Мы продолжали ссориться, но наши ссоры имели под собой жизненную основу. И спорили мы по вопросам, которые стоили того. Прежние обиды и напряжение ушли из наших отношений, не говоря уже о взрывных спорах.

Но самым поразительным оказалось то, что поменялась роль, которую брала на себя моя дочь в детских играх. В книге «Моя мать — моя сущность» Фрайди пишет, что мать терялась перед растущей сексуальностью дочери, что она ничего не говорила ей о менструации и изменениях, происходящих в ее организме, что дочь воспринимала это как пренебрежение к своей женской сущности и сексуальным началом.

Пассивное отношение матери к столь важным аспектам натуры, как женственность и сексуальность именно в период, когда они начинают проявляться через изменения тела, оказывает весьма отрицательное воздействие на дочь. Она чувствует, что ее отвергает человек, к которому она больше всего привязана, и пытается самостоятельно обрести контроль над своей эмоциональной жизнью, разыгрывая перед родителями психодрамы отторжения. Эти сцены можно сравнить с тем, что происходит у кур. Самая большая и наглая курица отгоняет меньшую от миски с едой, обиженная платит тем же другой, поменьше, и т. д. Девочка не может прямо противостоять матери. Она слишком мала, беззащитна и уязвима, поэтому по классическому закону вымещает зло на ровеснице. Или использует любую возможность отыграться за нанесенную обиду в знакомых всем нам играх, где ребенок исполняет роль то лидера, то сообщника, то жертвы.

Что же касается конкретного механизма распределения ролей, то я предполагаю, что отношение общества к менструации, невежество матери в половом воспитании, ее нежелание говорить на «скользкую» тему и характер детских игр неразрывно связаны между собой.

Однажды утром между мной и дочерью появились прежние разногласия. По дороге в школу дочь стала делиться со мной теми проблемами, которые возникли у нее с подругами. Я затаила дыхание. Эта тема настолько неуловимо витала в воздухе, что я даже перестала касаться ее в наших разговорах, потому что боялась ошибиться.

«Не знаю, как быть, мама», — сказала мне дочь. — «Я хочу дружить со Сьюзен и Таней, но они постоянно сплетничают о Кати и делают это так громко, что она может услышать. А я дружу с ними, но мне нравится и Кати».

«Дружи со всеми», — предложила я и сразу прикусила язык. Я постоянно давала ей такой совет, и каждый раз он вызывал у нее бурю эмоций.

На сей раз дочь просто ответила: «Если я не буду вместе со Сьюзен и Таней нападать на Кати, они откажутся со мной дружить».

«И как же ты выходишь из ситуации?» — спросила я, чтобы не выдать удивления.

«Стараюсь как-то выстоять. Я не говорю ничего плохого о Кати, но одно то, что я общаюсь со Сьюзен и Таней, уже означает, что я против нее. И мне очень плохо. Получается, будто я не очень хороший человек, — призналась она, готовясь заплакать. — Не знаю, что мне делать».

«Ну, давай разберемся. Сьюзен и Таня сами по себе действительно хорошие девочки. Почему бы тебе не сказать им: «Послушайте, у меня возникла проблема, и я из-за нее чувствую себя отвратительно»? После этого сказать им то, что ты сказала мне», — посоветовала я.