Книга Чужаков - [58]

— Смешно, — горько хохотнул я. — Теперь последует что-то эдакое, типа «Люк, я твой отец»? Как-то заезжено, не находите?

Рабинович на удивление бодро расценил мою шутку встречной улыбкой, будто вполне понимая о чем идет речь. Вероятно, в моей голове он не только говорил, но и сам что-то оттуда выуживал.

— Все мы родственники хотя бы потому что имеем возможность общаться и сосуществовать в одной вселенной. И заезжено, на самом деле, всё. Просто не всеми.

— Либеральненько, — улыбнулся я. — Однако, все равно не понимаю почему именно я и именно… так!? Хотя… сам сомневаюсь что такие вопросы имеют место быть. Дело сделано? Верно?

Совсем недавно приглушенный огонек недовольства внутри, вновь проснулся и рисковал перерасти в костерок ярости. Наверное от Тильды заразился.

— Верно. Ты забавное создание, как и все тебе подобные, — отчего-то укоризненно сказал он. — Столько ненужных вопросов, даже когда знаешь, что ответ не принесет ни должного удовлетворения, ни, тем более, вряд ли сможет сойти за правду. Сейчас твоя задача действовать, а думать ты и так давно обучен. И природой, и обстоятельствами.

— Ведь все относительно и переменчиво, да?!

— Верно, — сухо кинуло существо, по одному ему понятной причине, выбравшее личину Рабиновича.

— Но тогда как?

— Опять глупый вопрос, — скривился он. — Я только что отвечал. Ты же знаешь.

— Хорошо, — кивнул я по наитию. — Какова цель вашего визита?

— Это имеет значение? Думал, мы это уже обсудили.

— Но тогда бессмыслица какая-то получается…

— По сути все бессмысленно, но в то же время имеет непредсказуемый вес. Подумай над этим. И ради всего святого, — хватит быть таким твердолобым. Тебя никто контролирует и не курирует. Ты предоставлен сам себе и все что от тебя требуется, это лишь капля усилий. Хочешь жить, — умей вертеться. Забыл?

На этом разговор заглох, вместе с нарастающим гневом. Почему-то чувства сейчас были не столь остры и разительны, но при этом куда более информативны и скоротечны.

Я успел ощутить и проанализировать сотни, а может, даже и тысячи эмоций всего за несколько секунд. Практически целая жизнь успела пройти в моем сознании, возвращая туда, в итоге, покой и умиротворение. Вопреки всему.

Прогулка по лунным коврам, на зеркальной глади озера, тоже вполне могла бы сойти за целую жизнь, наполненную упоительной и ласковой тишиной.

— Вопросы были не менее элементарные, чем в прошлый раз, — буркнул я, когда мы вернулись на то же место откуда пришли.

— Знаю, — хмыкнул неизвестный родственник по вселенной. — Но их предназначение ты понял. Ах да, и не забудь о Фрейе.

— Фрейе? — насупился я. — Что за «фрейе»?

— Не что, а кто, — насмешливо осмотрел меня Рабинович. — Ничего, — ты знаешь.

— Как всегда? — вероятно сам не понимая смысла этих слов, спросил я.

— Как всегда, — улыбнулся он.»

* * *

Мне показалось что я только-только закрыл глаза, чтобы вновь открыть.

Вопреки собственным ожиданиям я не подорвался с места в поисках неожиданного визитера.

Каждый миг, проведенный в загадочно сказочном полусне-полуяви, отпечатался в памяти еще четче и прилежней, чем все что я имел обыкновение запоминать мимо воли.

Что бы это ни было, я практически уверен, что это не последняя наша встреча.

Нащупав холодные грани в центре грудины и не закрывая, как раньше, глаз, я не представлял и ничего не рисовал в воображении, а твердо решил сделать. Причем сделать первое что мне взбрело в голову.

Без спешки или других всплесков эмоций я сделал необходимые пару шагов к озеру, после чего наступил непосредственно на воду.

Да, — именно наступил! Еще шаг, третий, четвертый…

Я отошел от древа-мостика на добрый десяток метров, держа под ногами несколькометровый прошарок озерной воды, из которой на меня безразлично пялились затянутые поволокой глаза местных обывателей.

— Обалдеть! — едва не захлебываясь восторгом, протянул я. — Вот это, я понимаю, по-иисусьи!..

И… от переизбытка вернувшихся эмоций я потерял концентрацию и провалился в холодящую толщ воды.

Топать обратно пришлось отвратительно чавкая сандалиями, но настроение от этого отнюдь не портилось, а скорее даже наоборот. Это противное чавканье было ясным подтверждением моего успеха. Не мнимых псионных техник, что мне пытались впарить местные, а силы намерения, что проистекала теперь в крови вместе с астароцитами.

И когда я уже приближался к обители, мне навстречу вышел старый знакомец, — мышонок. Лимбив вполне осознанно смотрел на меня полуматериальными глазами, чем-то даже напоминающими недавно встреченный взгляд ночного гостя.

— Я не вкусный, — на всякий случай сказал я ему, примирительно поднимая руки.

«Это уж точно», — мелькнуло молниеносное послание в моей голове.

От неожиданности я едва не подскочил, удивленно пялясь на духа. Но тот стоически выдержал, умело игнорируя мой выжидающий взгляд, и всем своим видом намекая, что мне померещилось.

В конце концов, я плюнул на это неблагодарное дело общения с духами и под пристальным взглядом лимбива вошел в открытые ворота. Рассвет наступил, а у друидов это лучший будильник, работающий по каким-то неканоническим законам биологии.

Спать совсем не хотелось, а вот кушать, — еще как. Переодевшись и кое-как приведя себя в относительный порядок, я отправился на пир. Правда, после появления меня любимого в общей столовой, мало кто пришел в восторг. Кроме разве что Оза.