Книга Чужаков - [57]

* * *

«Сопения и одышка звучали так громко, что я скривился как от реальной боли. Изо всех сил пытаясь не открывать глаза, я в очередной раз подтвердил, что «все силы», — на самом деле не так уж и много.

В нескольких десятках метров от меня, стоя на воде босыми ногами, рассматривал небо никто иной, как сам таки господин Рабинович, собственной персоной!

Хотя и знал, что рассмотреть с моего положения эту диковинную шутку природы невозможно, я прям кожей ощущал, как этот персонаж моего больного воображения кривиться и хмуриться. Точно так же, как при выборе рыбы или мяса на Привозе.

Завидев мое присутствие он еще более возмущенно скривился, протер оттопыренным из-за штанов куском рубашки, свои «специфические» очки, а затем зажмурился, силясь меня рассмотреть.

— Сколько планет сейчас состоит в КРИО? — прозвучало ниоткуда и отовсюду одновременно.

— Двести шестнадцать… — опять купился я, вдруг осознав, что вопрос возник даже не в ушах, а сразу в уме.

— Как астария попадает в организмы?

— Не попадает, — она изначально там присутствует в качестве клеток астароцитов.

— Сколько измерений пространства существует?

— Неисчислимое множество, но официально подтверждены лишь три деменция с трехмерной моделью включительно: Истина, — реальность в классической концепции; Астрал, — как противовесный носитель массы и энергии; Лимб — предположительно, полу-ментальные скобы первых двух.

Возможность некоего вида общения напрямую через мысленные посылы, имела свою цену — раскрытые ответы. Временные рамки от этого не страдали, ведь помыслы имеют свойство определенной скоротечности. Да и меньше претензий потом будем от экзаменатора.

— Растешь, — удовлетворенно кивнул Рабинович.

Миг спустя я уже стоял рядом с ним на воде, а маленькие хитрые глазки должны были бы меня рассматривать. Но вместо глаз у господина Рабиновича были звездные небеса самой темной, извечной ночи, — космоса. На мгновения заглянув в них я узрел миллиарды звезд, галактик, туманностей и метаскоплений, что затягивали в свою бездонную пучину, пытаясь развоплотить и забыть.

Но, вот уж действительно неожиданный, визави то ли решил не искушать судьбу, то ли просто наигрался. Стёклышка цвета хамелеон, закрыли его глаза, сделав вполне обычными, хотя и совершенно бесцветными.

— Кто вы? — я расценил короткую паузу, как вполне логичный шаг к вопросу.

— Никто не в силах дать ответ на такой вопрос, — меланхолично произнес не-Рабинович, жестом приглашая пройтись по озеру, после чего продолжил. — Те, кем мы себя считаем, — вряд ли те, кем нас замышляли. Если подобный замысел вообще имел место быть. Так что все вполне относительно, в зависимости от точки зрения. Не самый плохой из когда либо выбранных мною обликов, как и не самый лучший. Зато, для тебя, он имеет не меньшее значение, чем я сам. Не знал?

И не дожидаясь ответа, продолжил.

— Личина, — ничто, суть, — все.

— Как для сна, — слишком витиевато, не находите?! — сузив глаза, хмыкнул я.

— Та же история, — вновь кивнул он. — Сон, не сон… Кто знает где заканчивается правда, а где начинается вымысел? И существует ли вымысел вообще, равно как и правда?

— Резонно, — не смог не согласиться я. — Учитывая обстановочку, думаю, задавать вопросы — не вариант.

— Верно. Ты можешь считать это сном, ровно настолько же, насколько я считаю это реальностью. И наоборот. Сути не меняет. Все переменчиво и, однажды, может поменяться местами. Я решил встретиться, потому что… это необходимо. Или нет. Или я был вынужден, или сам захотел, или я просто скучал, или был заинтересован, или не был… Или еще бесконечное количество «или». Теперь не важно, поскольку мы уже здесь, а причины можно и придумать. Дело сделано. Что дальше?

Странное чувство полного осознания происходящего настораживало. Ведь я стопроцентно был уверен, что сплю. Одновременно оно, это чувство, вызывало непонятную эйфорию. Обычные для восприятия эмоции и суждения притупились, однако параллельно ощущалась невиданная чистота мышления.

— Тогда, — зачем?

— Я уже ответил. Соображай, ты же умеешь.

— Кхм. И что дальше? — фактически повторил я его же слова.

— То же, что и всегда. Хотя, в твоем случае, я хотел бы увидеть больше вовлеченности в собственную судьбу. Ты же давно понял, что перемены имели место быть. Исходи из этого, а не пытайся найти лазейки обратно. Слово сказано, — ушло.

— Мотиватор из вас так себе, к слову, — усмехнулся я, ощущая прекрасную легкость.

— Знаю. Потому и пришел. Ты интересно себя повел с тем, что пытались обуздать довольно долго, даже по моему счету. А ты просто взял и слился с ним, после чего, ко всему прочему, начал это отрицать. Не хочется тебя оскорблять, но ты делаешь это за меня.

Я сразу понял, что речь идет о кристалле в моей груди. Да и вариантов было не много, если честно.

— А-а, — протянул я. — Небось подсунули дар природы сродни шкатулке Пандоры и я теперь должен чудо-чародейским образом стать каким-нибудь замшелым одаренным, супергеройского разлива?

— Необычная постановка ситуации, — одобрительно покачал головой Рабинович-не-Рабинович. — Но ты противишься природе. Причины уже не важны, — дело сделано. Исходи из этого. А я, говоря понятной твоему геному аналогией, лишь пытаюсь натолкнуть тебя на правильный путь к… кхм… пище. Как любая разновидность родителя, создателя… вивисектора. Или… или?