Книга 5. Стили и секты - [2]

Заметный рост школ, их оформление относятся к середине XVIII в — началу ХХ в. Например, из исследованных нами более 200-т стилей три четверти возникли имено в это время, по остальным же стилям нет определенных данных. В настоящий момент свои локальные школы ушу имеются в каждом уезде, а в ряде провинций, например, в Хэнани, Хэбэе, Шаньдуне — в каждой деревне.

По ряду важнейших параметров, не сложно заметить, что большинство как старых, так и современных локальных школ ушу явняым образом приближаются к структуре сектантских объединений.

Естественно, здесь речь идет об обстановке в современном Китае и исключительно в традиционных школах ушу. Тем не менее, вероятно, эти цифры и общая обстановка были приблизительно теми же самыми на протяжении по крайней мере последних двух веков.

Эти века принесли китайской культуре немало изменений — здесь и ломка многих политических традиций, разрушение мистических и эзотерических школ, несколько крупнейших восстаний, переосмысление практически всех культурных стереотипов. Но нам в этой эпохе интересно другое — это была время бурного расцвета стилей, школ, направлений. Практически каждая деревня имела «свой» стиль ушу, правда, без названия и зачастую без ясной истории. Другие же школы ушу, возникавшие в недрах тайных обществ и тайных религиозных сект выглядели в глазах китайцев более «респектабельно» — они имели свои генеалогические книги, причем следуя им, родовое древо стиля могло восходить едва ли не к самому Бодхидхарме, как это например, случилось со стилем синъицюань.

Сам ценностной характер культуры Китая предполагал два пути развития таких школ — они либо умирали уже во втором поколении, или, наоборот, разрастались до целых «учений», консервировались и обрастали сложной историей и даже своей терминологией.

Школ насчитывались тысячи — деревенских, уездных, армейских. В них состояло от двух-трех человек до нескольких сотен. Они были светскими и закрытыми, локальными, малоприметными и общеизвестными, слава о которых доходила до императорского двора. Даже о малой толике их рассказать невозможно, одно лишь перечисление таких школ заняло бы несколько десятков страниц. Причем речь идет лишь о тех, которые сохранились в истории и не угасли через десять-двадцать лет! Поэтому наш дальнейший рассказ — лишь о наиболее крупных школах, переросших в полноценные стили и отразивших общие тенденции развития ушу в ту эпоху.

Все это — судьбы живых, реальных людей, необычность жизни которых оттеняется обыденностью обстановки того времени — сотни бедных деревень в уездах, забота о хлебе насущном, запреты на тайные общества, где проходили тренировки, массы шарлатанов и площадных фокусников. Необычность их поражала даже современников, порой они не укладывались даже в рамки китайской действительности, грешившей чудесами и не отвергавшей никакой чудесности. Не случайно одного прозвали «Священными безумцами», другого именовали «Чудесным кулаком», третьего — «Волшебной ладонью», четвертого — «Магической ногой».

Большинство стилей того времени носили чисто локальный характер. Крайне редко они распространились в двух-трех провинциях, обычно же не выходили за рамки нескольких уездов. Сегодня таких «уездных» стилей насчитывается несколько сот. В конце ХУШ-Х1Х в. мы наблюдаем колоссальный «взрыв» таких уездных школ, порой кажется, что за какие-то несколько десятилетий в середине Х1Х в. возникло несколько сот новых стилей. Правда, такое впечатление ошибочно — стили существовали и раньше, но, во-первых, как мы уже отмечали, большинство из них не имело самоназвания и соответственно идентифицировать их было невозможно, а, во-вторых, большинство из них считались «тайными». Связаны такие школы были с религиозными сектами и тайными обществами, нередко новые стили даже принимали на себя название тех сект, в которых они зародились, например «Врата трех учений», «Кулак Белого лотоса». Но десакрализация культуры, потеря эзотерической направленности в воспитании последователей (хотя ореол тайности остался и сохраняется во многих деревнях до сих пор) привел к тому, что эти школы вышли на поверхность. Естественно, что это привело к их быстрому численному росту и распространению в соседние области, так как пока они находились в закрытом состоянии, в их недрах возникли столь изощренные и эффективные методики воспитания и тренировки, что даже армейские инструктора признали их преимущество над официальными системами подготовки.

Наиболее ценными оказались в этот момент не те стили, которые получили официальную поддержку, например, тайцзицюань, но школы, созданные безвестными деревенскими мастерами — мистиками, гадателями, бродячими даосами, буддийскими проповедниками-сектантами. Итак, наступил истинный расцвет китайского ушу — точнее не столько расцвет, сколько проявление тех глубинных, затаенных способов тренировки и воспитания, которые уже несколько веков отрабатывались в закрытых школах. На бумаге китайской культуры проступил полный абрис всей системы ушу.

Рождение мицзунцюань — «Стиль потерянного следа»

Многие Шаолиньские стили претерпели большие изменения по сравнению со своим первостилем, причем особо бурно этот процесс шел именно в ХУШ-Х1Х вв. Одним из таких направлений, генетически и легендарно вышедших из шаолиньцюань, а практически полностью утративших с ним всякую связь, стал стиль мицзунцюань, название которого можно перевести по разному — «Стиль потерянного следа», «Тайного следа», «Запутанного истока». Он сочетал очень сложную геометрию движений с многоступенчатой системой мягкого и жесткого цигун.