Книга 2. Тропа каравана - [3]

Тем временем старший из воинов-стражей взмахом жезла подозвал хозяина каравана к себе, для разговора. Его гладко выбритое, покрытое глубокими морщинами лицо выражало полное безразличие и лишь глаза смотрели внимательно и насторожено взглядом зверя, защищавшего свою территорию.

Атен понимал: судьба каравана и его людей сейчас во многом зависела от этого человека. Странникам было необходимо пополнить запасы, отдохнуть перед новым переходом до следующего города, который мог оказаться еще менее гостеприимным.

– Мати,- окликнул он стоявшую за первой повозкой девочку, которая, едва заслышав голос отца, быстро подбежала к нему. Караванщик взял дочь за руку: – Пойдем. И ничего не бойся: я с тобой.

Страж ждал хозяина каравана с улыбкой, которую не пытался спрятать:

– Ты доказал, что вы – мирные караванщики, – произнес он. Потом лицо его посерьезнело: – И, все же, я никогда бы не посмел так рисковать жизнью своего ребенка.

– Караван суровее к детям, чем город, – спокойно ответил Атен. – У нас они от рождения знают, что такое смерть.

Страж склонился к девочке, в глазах которой не было страха, лишь жгучее любопытство:

– Ты не боишься меня? – спросил он.

Та, удивленно заморгав, уставилась на него, и лишь немного придя в себя, качнула головой: она не могла понять, с чего этот немного странный, но, несомненно, добрый старик, живший в таком чудесном месте, решил, что может напугать ее, дочь каравана? С малых лет Мати твердили: враг не говорит, он убивает молча, боясь, что речь жертвы пробудит в груди жалость.

– Дядя, вы ведь пропустите нас? – не сводя взгляда с лица горожанина, спросила она. В конце концов, это единственное, что ее волновало.

– Что, хочешь посмотреть, как мы живем?

Мати с готовностью кивнула. Она была еще слишком мала, чтобы скрывать свои чувства и желания.

– А ты никогда не мечтала остаться в городе, жить в его тепле? – продолжал расспрашивать ее страж.

– Конечно, нет, – фыркнула та. – Разве можно всю жизнь прожить на одном месте?…Па, – девочка дернула отца за рукав: – Можно я вернусь к Лине?

– Беги, – проводив девочку взглядом, Атен вновь повернулся к стражу:

– Так нам будет позволено войти в город?

– Странный вы народ, караванщики, – думая о чем-то своем, произнес воин. – На своем веку я повидал многих из вашей породы и до сих пор не могу понять…

Впрочем, без вас мы бы, наверное, уже давно забыли, что не одиноки, что в снежной пустыне есть и иные остова жизни.

– В городе сейчас гостят другие торговцы?

– Нет, – вздохнул старый воин. – Вам не грозит конкуренция, ибо таких, как вы, становится все меньше и меньше. Предыдущий караван ушел больше месяца назад… А я ведь помню еще времена, когда не было ни дня без новых гостей…

– Все из-за того, что гибнут города, – мрачно молвил караванщик. – Без остановок никто не способен идти через пустыню… Мы, – он горько усмехнулся, – зависим от вас в большей степени, чем кажется и чем нам хотелось бы… Так что, берегите свое счастье, ибо в нем и наша жизнь.

– Нас незачем призывать к этому. Конечно, мы сделаем все, от нас зависящее… Мне о многом хотелось бы поговорить с тобой…

– Караван пробудит в городе неделю. Приходи. Я всегда рад хорошему собеседнику.

– Если смогу. А потом? Ждать вас снова в гости?

Атен качнул головой:

– Кто знает? На все воля богов. Однако эта часть пустыни стала слишком мертвой для караванной тропы, так что… – и он вновь качнул головой.

– Да… – воин тяжело вздохнул. – Я понимаю: не всем так повезло, как нам. Что ж, выходит, придется привыкать к одиночеству… Ладно, караванщик, продолжай свой путь. И удачи тебе, – он протянул торговцу скрученный в свиток пергамент – разрешение на посещение города и торговлю в нем, а потом вернулся к своим воинам.

Едва Атен подошел к каравану, повозки медленно тронулись в путь. Но еще долго торговец продолжал ощущать на себе взгляд стража и, поддавшись искушению, обернулся. Старый воин пристально смотрел на него, но как-то…вскользь, что ли, будто пытаясь различить в его тени отражение дальней дороги и стен чужих городов.

В глазах старика читалось…нет, не отчаяние – грусть, будто он, человек, которому повезло родиться и прожить долгую жизнь в тепле, скорбел о неведомых ему людях – женщинах, детях, коим было суждено умереть в холоде вечных снегов. И в груди караванщика всколыхнулось чувство, забытое когда-то неимоверно давно – сочувствие к чужим, незнакомым людям.

– Все в порядке? – спросил подошедший к хозяину каравана помощник правой руки – широкоплечий крепко сбитый мужчина с грубым обветренным лицом и холодными серыми глазами.

– Да, Лис, – он задумался на миг, а затем продолжал: – Нам нужно будет закупить побольше еды и приготовиться к долгому переходу.

Эти слова скорее насторожили, чем удивили его собеседника:

– Но по картам следующий город лишь в месяце пути.

– Я знаю. Однако что-то заставляет меня думать: о нем лучше забыть.

– Страж сказал, что соседний город погиб?

– Нет. Но стражи никогда и не говорят ни о чем подобном. Другое дело купцы…

Нужно будет попытаться порасспрашивать. Авось что-то и проскользнет. Предупреди всех, пусть будут внимательнее. Кто знает, возможно, нам даже придется сменить маршрут.