Книга 1 - [24]

Кричал, что очень вкусный кок на судне Кука.

Ошибка вышла, вот о чем молчит наука,

Хотели кока, а съели Кука.

И вовсе не было подвоха или трюка.

Вошли без стука, почти без звука,

Пустили в действие дубинку из бамбука,

Тюк прямо в темя и нету Кука.

Но есть, однако же, еще предположенье,

Что Кука съели из большого уваженья.

Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка.

Ату, ребята, хватайте Кука.

Кто уплетет его без соли и без лука,

Тот сильным, смелым, добрым будет, вроде Кука.

Кому-то под руку попался каменюка,

Метнул, гадюка, и нету Кука.

А дикари теперь заламывают руки,

Ломают копья, ломают луки,

Сожгли и бросили дубинки из бамбука.

Переживают, что съели Кука.

ПЕСНЬ О ВЕЩЕЙ КАССАНДРЕ

Долго Троя в положении осадном

Оставалась неприступною твердыней,

Но троянцы не поверили Кассандре…

Троя, может быть, стояла б и поныне.

Без умолку безумная девица

Кричала: — Ясно вижу Трою, павшей в прах!

Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев,

Во все века сжигали люди на кострах!

И в ночь, когда из чрева лошади на Трою

Спустилась смерть, как и положено, крылато,

Над избиваемой безумною толпою

Вдруг кто-то крикнул: — Это ведьма виновата!

И в эту ночь, и в эту кровь, и в эту смуту

Когда сбылись все предсказания на славу,

Толпа нашла бы подходящую минуту,

Чтоб учинить свою привычную расправу…

А вот конец, хоть не трагичный, но досадный:

Какой-то грек нашел кассандрину обитель,

И начал пользоваться ей, не как Кассандрой,

А как простой и ненасытный победитель…

Без умолку безумная девица

Кричала: — ясно вижу трою, павшей в прах!

Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев,

Во все века сжигали люди на кострах!

В куски разлетелася корона,

Нет державы, нету трона,

Жизнь России и законы

Все к чертям!

И мы — словно загнанные в норы,

Словно пойманные воры,

Только кровь одна с позором

Пополам.

И нам ни черта не разобраться,

С кем порвать и с кем остаться,

Кто за нас, кого бояться,

Где пути, куда податься

Не понять!

Где дух? Где стыд? Где честь?

Где свои, а где чужие?

Как до этого дожили?

Неужели на Россию нам плевать?

Позор всем, кому покой дороже,

Всем, кого сомненье гложет:

Может он или не может

Убивать?

Сигнал — и по-волчьи, и по-бычьи

И, как коршун, — на добычу,

Только воронов покличем

Пировать.

Эй, вы, где былая ваша твердость,

Где былая ваша гордость?

Отдыхать сегодня — подлость!

Пистолет сжимает твердая рука.

Конец, всему — конец!

Все разбилось, поломалось,

Нам осталось только малость

Только выстрелить в висок иль во врага.

МОИ ПОХОРОНЫ

Сон мне снится: вот те на,

Гроб среди квартиры.

На мои похорона

Съехались вампиры.

Стали речи говорить,

Все про долголетие,

Кровь сосать решили погодить —

Вкусное на третье.

В гроб вогнали кое-как,

А самый сильный вурдалак

Все втискивал и всовывал,

И плотно утрамбовывал,

Сопел с натуги, сплевывал

И желтый клык высовывал.

Очень бойкий упырек

Стукнул по колену,

Подогнал и под шумок

Надкусил мне вену.

А умудренный кровосос

Встал у изголовья

И очень вдохновенно произнес

Речь про полнокровье.

И почетный караул

Для приличия всплакнул,

Но я чую взглядов серию

На сонную мою артерию.

Да вы погодите, слышите, братцы, спрячьте крюк,

Ну куда ж, чертовы,

Я же слышу, что вокруг,

Значит я не мертвый.

Яду капнули в вино, ну а мы набросились,

Опоить меня хотели, но опростоволосились.

Тот, кто в зелье губы клал,

И в самом деле дуба дал,

Ну, а на меня, как рвотное,

То зелье приворотное,

Потому что здоровье у меня добротное.

Так почему же я лежу,

Их не напугаю,

Почему я не заржу,

Дурака валяю.

Я ж их мог прогнать давно выходкою смелою,

Мне бы взять, пошевелиться, но глупостей не делаю.

Безопасный, как червяк,

Я лежу, а вурдалак

Все со стаканом носится,

Сейчас наверняка набросится.

Еще один на шею косится,

Ну, гад, он у меня допросится.

Кровожадно вопия,

Высунули жалы,

И кровиночка моя

Полилась в бокалы.

Да вы погодите, сам налью,

Знаю, вижу, вкусное.

Нате, пейте кровь мою,

Кровососы гнусные.

А сам я мышцы не напряг

И не попытался сжать кулак,

Потому что, кто не напрягается —

Тот никогда не просыпается,

Тот много меньше подвергается,

И много больше сохраняется.

Вот мурашки по спине

Смертные крадутся,

А всего делов-то мне

Было, что проснуться.

Что сказать, чего боюсь?

А сновиденья тянутся,

До того, что я проснусь,

А они останутся.

Мне такая мысль страшна,

Что вот сейчас очнусь от сна,

И станут в руку сном моим милые знакомые,

Такие живые, зримые, весомые,

Мои любимые знакомые.

А вдруг они уже стоят,

И жало наготове,

И что выпить норовят

По рюмашке крови.

Лучше я еще посплю,

Способ не единственный,

Но я во сне перетерплю,

Я во сне воинственный.

ПРАВДА И ЛОЖЬ

Нежная правда в красивых одеждах ходила,

Принарядившись для сирых блаженных калек,

Грубая ложь эту правду к себе заманила,

Мол, оставайся-ка, ты, у меня на ночлег.

И легковерная правда спокойно уснула,

Слюни пустила и разулыбалась во сне,

Хитрая ложь на себя одеяло стянула,

В правду впилась и осталась довольна вполне.

И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью,

Баба, как баба, и что ее ради радеть.

Разницы нет никакой между правдой и ложью,

Если, конечно, и ту, и другую раздеть.

Выплела ловко из кос золотистые ленты

И прихватила одежды примерив на глаз.

Деньги взяла и часы, и еще документы,

Сплюнула, грязно ругнулась и вон подалась.

Только к утру обнаружила правда пропажу