Книга 1. Потерянные души - [8]

– Мы можем помочь.

– Я… – она окончательно растерялась. – Вы го-товы прийти на помощь совсем незнакомым людям, так, будто вы отвечаете за жизни тех, кого спасли, но я… Я не хочу, чтобы наша семья стала обузой на вашем и без того трудном пути!

– Неужели вы не примете протянутую руку, даже зная, что в ином случае вас ждет смерть? – непонимающе смотрела на нее колдунья. – Но почему? Мы так противны вашим душам? И вам претит сама мысль о том, что вы положитесь на колдунов? – она вздохнула, в больших светлых глазах женщины затеплились искорки боли.

– Мы не хотели обидеть вас, – поспешно проговорил трактир-щик. – Просто… Видно, над нами веет злой рок, мы не хотим обра-щать его и на вас…

Колдуны повернулись к смуглолицему, ожидая, что тот скажет, как если бы от его слова зависело само будущее.

– Почему вы видите во всем только черное? – промолвил тот. – Неужели в бесконечности дорог нельзя найти ту, что была бы освящена светом надежд и любви? – его взгляд остановился на жене трактирщика: – Ты права: я чувствую ответственность за тех, кого спас. Ты и твой сын перенесли тяжелую болезнь. Вы – живые люди, а не призраки, и не выдержите дороги, да еще в конце осени, перед снежной зимой.

– Но ведь вы уносите в мороз едва родившегося младенца!

– Мы – другие. Нам дано создавать теп-ло. Лишь миг рождения нуждается в огне жилья, тишине и крыше над головой.

– Но где ж нам оставаться? – трактирщик с грустью взглянул на догоравшие головешки.

– Я могу восстановить ваше жилище, – глядя ему прямо в глаза, сказал смуглолицый.

– Если вы согласитесь.

– Не престало отцу отказываться, бросая судьбу своего ре-бенка на чашу весов судьбы, – вздохнул Горивек.

В тот же миг на том месте, где еще мгновение назад дымились развалины трактира, встал новый дом. Внешне он мало чем отличался от прежнего, разве что казался подновленным и более прочным.

– Чудо! – прошептала Тая, в то время как взрослые застыли на месте, не смея промолвить и звука.

– Только не для колдуна! – в голосе стоявшей рядом с ней Полеси слышалась гордость.

– Но… – немного придя в себя, пробормотал трактирщик. – Разве можем мы остаться здесь, после всего, что произошло?

– Почему бы нет? – пожал плечами молодой колдун. – Даже если вы станете рассказывать правду каждому гостю, вам никто не поверит, ибо во всей этой истории слишком много такого, что кажется лишенным дара нереальным.

– А как мы объясним смерть священника? – тихо спросила жена трактирщика. Ей очень хотелось остаться, и, все же, она боялась.

– Вас никто не станет расспрашивать об этом, – устало улыбнулся колдун. – Мы не можем прибегать к помощи дара для того, чтобы защитить себя, но нет такого закона, который запретил бы нам вос-пользоваться им во благо добрых людей.

– Спасибо, спасибо вам за все! – Горивек почувствовал, как сердце наполняется покоем и счастьем. – Ни мы, ни наши потомки ни-когда не забудем того, что вы для нас сделали! Двери нашего дома всегда будут открыты для вас и ваших соплеменников!

Колдуны улыбнулись, принимая искреннюю благодарность.

– Я… – начала наделенная даром, затем, не до конца уверенная в том, что поступает правильно, на миг замолчала, заглянула в глаза молодого колдуна, словно ища в них поддержку в том, что она соби-ралась сделать, а потом, наконец, решившись, продолжила, обращаясь к жене трактирщика: – Я хочу оставить тебе кое-что на память о ночи, которая, по собственной, независящей от смертных, воле породнила нас, возвращая к жизни, – она сняла с шее цепочку. На ней висел небольшой камень-талис-ман. Он казался таким невзрачным, что взгляд обходил его стороной. Но стоило колдунье коснуться камня пальцами, как он ожил, забился, как сердце, залучился множеством красок. – Возьми. И если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь – подумай обо мне, согрей камень своим дыханием. И я приду.

Та с волнением приняла подарок, вздрогнула, почувствовав его живой трепет у себя в руках, замерла на миг, купаясь в покое, ко-торым тот встречал свою новую хозяйку. Потом, с надеждой и страстной мольбой она повернулась к мужу, спрашивая его согласия, когда же тот еле заметно кивнул, вздох облегчения легким облаком сорвался с губ женщины. Ее глаза наполнились счастьем.

– А теперь нам пора отправляться в путь, – колдунья расправила плащ, прикрывая им укутанного в одеяльце младенца.

– Подождите! – встрепенулся трактирщик. – Куда же вы? Оставайтесь у нас! Мы будем рады…

– Мы не можем, – качнула головой колдунья.

– Но… – Горивек даже растерялся, когда ему казалось само собой разумеющимся, что гости примут его приглашение и пробудут в трактире достаточно времени, чтобы он смог их отблагодарить. – Вы не должны! Только не сейчас! Он не сможет идти с обожженными но-гами! – Горивек повернулся к смуглолицему, который уже медленно, тяжело опираясь о плечи колдунов, поднялся и с трудом, сильно хромая, сделал несколько шагов в сторону леса.

В глазах женщины отразилась глубокая боль. Но она лишь пок-репче прижала дочку к груди и качнула головой: – Ему придет-ся. Мы не можем ждать, пока раны заживут.

Пойми: ребенку мало войти в мир, ему надо стать в нем своим. Ведь вы тоже, ожидая рождения, зовете священника, а потом он ведет родителей и малыша в храм, чтобы в тело вошла святая душа. Почти так же делаем и мы… – она двинулась вслед за мужчинами, увлекая за собой замеш-кавшуюся возле сверстницы воспитанницу.