Книга 1. Изгнание - [153]

— Кто вы? — спросил обладатель начальственного баска, развалившийся в глубоком кресле. — Что вам надо, капитан? — Он тоже был без мундира. Могучий торс стягивали подтяжки, лысый череп розово блестел.

Щурясь на свет и чувствуя на себе пристальные женские взгляды, Андрей объяснил цель прихода и добавил, что не думал застать здесь столько людей и поэтому извиняется, если его внезапное появление нарушает их праздник. Он повернулся, чтобы уйти, но одна из женщин с распущенными по плечам прекрасными рыжевато-медными волосами, встав из-за стола, сказала, что она и есть сестра Агнесс.

— Куда же вы, капитан? Посидите с нами, — ее голос звучал приветливо и чуть-чуть глухо.

— Он торопится, — неодобрительно проговорил лысоголовый. — У него же мать больна.

— Дай ему рюмку водки, — равнодушно сказал Лысый и, тяжело поднявшись, ушел куда-то в стену, за портьеру.

— Ого, сколько наград! Как вас зовут?

— Белопольский. Андрей Николаевич, — Андрей слегка щелкнул каблуками и склонил голову. — Так что же с уколом, сестра Агнесс? — спросил он.

— Я сделаю, сделаю, — наклонилась она к нему, нарочито напоказ открывая белые большие груди. — Я беру сорок франков за укол, но для вас, Андрей... Где вы расположились?

— В нижнем трюме, — усмехнулся он. — Первый класс занят.

В этот момент вошел Лысый. Он был мрачен.

— Ну что там? — без интереса спросила Агнесс.

— Придет через полчаса, — хмуро косясь на стол, ответил лысый и добавил неприязненно: — Бардак, не стол. Стыдно! Убрать надо! — И тут, заметив Белопольского, процедил, что не любит посторонних любителей застолья, незваных гостей, которые привыкли себя чувствовать всюду как дома.

Андрей почувствовал: теряет контроль. Бешеная ярость, как бывало на фронте, захлестывала его. Захотелось ударить, бросить на пол Лысого, разрядить пистолет в упор. Лысый дернул головой, и двое бросились на Андрея. Он увернулся от пьяного и подставил ногу капитану. Тот упал, опрокидывая стулья. Андрей двинулся на Лысого, забыв про пистолет, но инстинктивно оберегая увечную руку.

— Прекрати! — истошно закричала Агнесс и хлопнула об пол тарелку.

Это отвлекло Андрея, и мужчины набросились на него сзади, схватили за руки, профессионально вывернули их. Два удара обрушились на Андрея, и он упал.

— С-сука, — Андрей заставил себя встать. — Дерьмо!.. Ох, дерьмо, тыловое сало! — сказал он в лицо Лысому, заикаясь от волнения и не чувствуя боли. — Ничего... Мы посчитаемся, посчитаемся.

— Ого! — удивился Лысый, вновь усаживаясь в кресле. — Упрямый. Дайте ему еще!

— Нет! — Агнесс, гневная и испуганная, потащила на себя край скатерти со всем стоящим на столе. — Нет! Ты не посмеешь! Запрещаю!

— Хорошо, — сказал Лысый. — Выбросьте падаль.

Капитан и второй, пьяный — вроде он и не был пьяным, — потащили Белопольского по коридору и выкинули на палубу...

Не успел Андрей, пряча лицо, улечься («Долго же вы ходили, батенька, — встретил его сосед. — А матушка уснула, и это лучший лекарь»), как в трюме появилась Агнесс. Она была в серой кавалерийской шинели, на волосах — белая крахмальная косынка сестры милосердия и, как звездочка, маленький ярко-красный крестик. Села рядом, поставила саквояж, ласково оглядела Андрея. Достала еду, завернутую в салфетку, сказала, вздохнув:

— Как они вас... Негодяи! — И попросила тихо, дрогнувшим голосом: — Я извиниться пришла, — она посмотрела беззащитно. Потерла лоб, провела узкой ладонью по лицу, сгоняя усталость.

— И часто вы за него извиняетесь?

— Не говорите со мной так! Не говорите! — страстно вырвалось у нее.

Андрей не понял — то ли стыдится своего прихода, то ли просит прощения за мужа, любовника — бог знает кого. Не понял, но и спрашивать не стал, не захотел.

— Хочешь, чтоб я ушла?

— Прежде укол. Я заплачу сорок франков

— Ничего вы не поняли, Андрей Николаевич, — сказала она с тоской. — Думала, пожалеете меня.

В это время проснулась Мария Федоровна. Приподняла тяжелую голову, повела непонимающим взором.

— А где у вас болит, голубушка? — участливо спросила Агнесс, раскрывая саквояжик и готовя шприц.

— Сердце что-то покалывает.

— А раньше бывало такое? — Слушая и задавая новые вопросы, Агнесс работала споро, привычно, движения ее рук были четкие и быстрые. — Я ввожу камфару, сердечку сразу полегчает. И успокоительное, — вы уснете.

Эта врачующая Агнесс была совершенно иной, незнакомой и милой Белопольскому. Андрей задремал против воли — усталость навалилась на него внезапно и сил бороться с ней не было.

На рассвете Агнесс не пришла, и, хотя Мария Федоровна бодрилась и говорила, что чувствует себя лучше, Андрей пошел искать медсестру, готовый к новой встрече с Лысым и даже к новому столкновению с ним. Не без труда поднялся он на верхнюю палубу и нашел вход в пассажирский коридор на корме, по которому ночью волокли его избитого. Вот и третья каюта справа. Он постучал. Никакого ответа. Постучал сильнее и требовательней — молчание. Андрей вернулся на палубу, отыскал знакомое зашторенное окно и постучал по стеклу. И тут на стук почти сразу же выглянула усатая физиономия, весьма недовольная тем, что ее потревожили.

— Мне нужна медсестра Агнесс, — сказал Андрей.