Клюква со вкусом смерти - [23]

Фельдшер оказался крепким молодым человеком, строго смотревшим на всех сквозь толстые линзы роговых очков.

– К больному не пущу, он всё равно пока вам ничего не ответит.

– Жить будет? – хмуро спросил Дубовик.

– Скоро из города приедет врач, он и скажет вам, каковы шансы раненого. Я же поддерживаю только сердце старика. Кстати, надо сказать, что «мотор» у Мирона Ивановича – дай Бог каждому! Может и выкарабкается. Вот только голова!.. Рана небольшая, но глубокая. Какие центры задеты – неизвестно. Время покажет.

– Но вы можете сказать, каков характер ранения? Чем нанесено?

– Что-то тяжёлое. С круглой поверхностью. Я склоняюсь к тому, что это мог быть молоток, но могу и ошибаться.

– Держите нас в курсе, – кивнул подполковник.

– А парень ваш так и будет у меня сидеть? Сколько? – взгляд фельдшера был по-прежнему строг.

Дубовик, уже повернувшись от двери, четко проговорил:

– Будет. Столько, сколько надо.

Аким Петрович вздохнул:

– Да-да, конечно, я понял.

– Ну, товарищ капитан, докладывайте всё по порядку, – на крыльце Дубовик закурил, за ним следом за папиросами потянулись и остальные.

– К деду Мирону мы с Костей пошли сразу, с утра. Баба Дуся сказала, что он, якобы, шастал на болота за клюквой, хотя, честно признаться, сам я никогда не видел и не знал этого. Ну, вот и решил начать с него. Только у того сегодня похмельный день – разговаривать бесполезно. – Перехватив удивленный взгляд подполковника, участковый поспешил объяснить нынешнее поведение Гаврилова. – Ну, сказал, что вернемся вечером. Пока всех обошли, объехали. Час назад только и освободились, вернулись к деду, а он у порога с дыркой в голове лежит. Правда, было видно, что живой, дышал хрипло. Я сразу за Акимом поехал, вот, на подводе привезли в больницу.

– В доме ничего не трогали? – видно было, что Дубовик недоволен: объяснения Кобякова относительно похмельного молчания Гаврилова его не убедили.

– Нет, товарищ подполковник. Дом я запер.

– Хорошо. Едем, пока не начало темнеть!

До самого дома Гаврилова Дубовик хмуро молчал. А увидев, что дверь, которая, по словам участкового, была заперта, оказалась лишь подпертой толстым поленом, не сдержался от саркастического замечания:

– Это замок?

Кобяков заметно смутился под тяжелым взглядом подполковника:

– Да у нас по-другому и не запирают. Если стоит доска или полешек, ясно, что хозяев нет. Никто и не войдет.

– А преступник? Ему ведь на руку, что замка нет, – поддержал Дубовика Герасюк, осторожно обходя и осматривая крыльцо.

– Так преступник и замок выдернет, если надо, – пожал плечами участковый.

– Резонно, – заметил подполковник, немного смягчаясь.

В сенцах дома у порога засыхала большая лужа крови. Герасюк внимательным взглядом осмотрел пол вокруг этого, тяжело пахнущего, пятна, и вернулся на крыльцо, удовлетворенно хмыкая.

Дальнейший осмотр дома не дал никаких существенных результатов, что вновь раздосадовало Дубовика.

– Степан Спиридонович, в доме всё в прядке? Ничего не взяли? Я понимаю, что об ограблении, как таковом, здесь речь не идет, судя по обстановке, но всё же?..

– Нет. Даже второй стакан, из которого пил, видимо, Пахом, стоит на том же месте. Тулуп на кровати, как лежал, так и лежит. Да нет, всё в порядке, если это вообще можно назвать порядком, – Кобяков махнул рукой. – Нечего у деда брать. Если только самогон, да и тот, вон, на месте стоит.

– С дружком-приятелем его не могло быть разборок?

– Исключено! – твёрдо сказал участковый. – Мало того, мы перед тем, как вернулись сюда, заходили к Пахому. Тот со вчерашнего дня, как старый матрац, валяется, ни рукой, ни ногой шевельнуть не может.

– Угу… Понятно… Степан Спиридонович, кто знал о том, что утром вы приходили сюда? И, если, как вы говорите, в похмелье дед неразговорчив, значит, кто-то знал о вчерашней выпивке? Понимал, что утром он вам ничего не скажет?

Кобяков замялся:

– Трудно сказать… Тут ведь все на виду. Даже вон, из соседских окон напротив можно увидеть всё. Да, кстати, утром, когда мы пришли, Мирон забивал забор большим молотком. И я помню, что поставил его под навес. Но сейчас его там нет. Похоже, товарищ подполковник, преступник этим молотком и воспользовался.

Подошел Герасюк:

– Значит так. Молоток, если таковой имелся, надо поискать вон в том бурьяне, – он указал на прошлогодние заросли высокой жесткой травы у забора. – С собой вряд ли преступник его унес, а закинуть проще туда, прямо с крыльца. Могу поспорить, если желаете.

– Не желаем. Легче просто поискать, – Дубовик шагнул в указанном экспертом направлении, но Кобяков остановил его, дотронувшись до локтя:

– Я сам поищу! Там грязь!

Герасюк с Дубовиком остались на крыльце, внимательно наблюдая за действиями участкового.

Тот через какое-то время вынул из кармана носовой платок и, наклонившись, поднял на вытянутой руке большой молоток, о котором говорил раньше:

– Вот он, тот самый! В пятнах крови!

– В пятнах, похожих на кровь, – поправил его Герасюк.

– Да от него даже пахнет кровью, – не понял замечания участковый, но эксперт больше не стал поправлять его, только забрал молоток, упаковав в пакет.

– Так. Орудие преступления, предположительно, найдено, теперь нам нужны свидетели, – подытожил Дубовик. – Из дома напротив могли видеть, кто сюда пришел, хотя… Вряд ли преступник не подстраховался… Не удивлюсь, если его никто не заметил…