Ключи ушедшего бога - [2]

Сама-то я вообще повышенным человеколюбием никогда не страдала. Природу: воду текучую, небо, траву, горы — обожала с детства, любоваться могла до бесконечности, а людей — нет. Наверное, где-то подсознательно в душе жило предощущение собственного жребия. Потому что любить свою работу — это либо извращение, либо везение, выпадающее редкому счастливчику.

Принято считать, что плохая репутация у числа тринадцать. Как по мне, так шестнадцать оказалось похуже. С этой даты — шестнадцатого ноября, через недельку после того, как мне шестнадцать стукнуло, — и полетел привычный мир вверх тормашками. Я научилась не только смотреть, но и по-особому видеть. Откуда взялся дар или проклятие, понятия не имею. Насколько знаю, в роду у меня ни одной самой захудалой ведьмы никогда не было. А тут засада!

Я стала видеть черные и серые следы на людях. Сначала думала, галлюцинации зрительные или книжек перечитала, переутомилась. Потом начала не только видеть, но и понимать смысл темных пятен. Понадобилась мне для этого пара месяцев и несколько о-очень наглядных примеров. Одного парня, вздумавшего перебежать дорогу на красный свет с банкой пива в руках, размазало парой шальных встречных джипов как раз в те самые пятна. Только теперь они стали красными. Спустя три недели соседа, у которого я видела черноту на груди, увезла «скорая» с инфарктом на носилках, накрытого простыней с головой.

Вот тут до меня и дошло: черные следы — это отпечатки смерти. Я не стала тогда истерить. Впрочем, воображать себя мессией и, перекраивая реальность, рваться спасать всех сирых и убогих тоже не ринулась. «Пункт назначения» смотрела, прониклась. Если суждена тебе смерть, то не беги, умрешь уставшим.

Первым делом я, конечно, оглядела своих родных (мать, старшую сестру, папку) и, не найдя черных пятен, сосредоточилась на учебе. Средняя школа, химия, физика, математика — было о чем поволноваться и без отпечатков смерти.

Я жила, как живется, до тех пор, пока не увидела на Лешке, своем однокласснике, у которого собиралась списывать завтрашнюю контрольную, черные метки по всему телу. Тогда я жутко разозлилась на дурня, собирающегося погибнуть, на саму смерть, на глупую ситуацию и даже на саму себя. Взбесило осознание: вижу, а изменить ничего не могу.

Обогнала я Лешку, задержавшегося подымить с приятелями, и пробежала по мостку над котлованом стройки. Взгляд на бетонные блоки с железными штырями на дне заставил меня затормозить у ограждения. Эти штыри и пятна на Лешке… Мостик, который сегодня лежал как-то слишком криво, часть земли с краю осыпалась… Тогда-то у меня в голове щелкнуло! А, была не была! Пойдем против законов, прописанных кинематографом. Я поднатужилась и столкнула мостик вниз. Грохот был, треск, парни-курильщики прибежали, матерились удивленно, а я стояла и смотрела, как исчезают темные пятна на однокласснике. Физику у него сдула на «отлично». Тогда-то и поняла, что темные пятна — это не окончательный приговор, а лишь указание на вероятность конца. Тем же вечером случилась та странная встреча. ОН пришел ко мне, проявившись прямо в зеркале коридорного трюмо.

В преддверии выходных родители с сестрой подались на дачу, оставив меня в квартире одну. Я расчесывала на ночь волосы и думала об оценке за свою честно списанную контрольную. В какой-то миг поняла, что вижу в зеркале не лохматую брюнетку в халате с щеткой наперевес, а его. Невзрачного лысоватого мужичонку в потертом коричневом пиджачке с черными кожаными заплатками на локтях, в несвежей белой рубашке, вытянутых на коленях брюках и со стареньким рыжим портфелем без одной защелки.

Пугаться такого невозможно, поэтому я растерянно ляпнула, тыкнув щеткой в зеркало:

— Ты кто?

— Смерть, — буднично признался мужичонка.

— Не похож, — выпалила я, прежде чем сообразила, что беседа с галлюцинацией не является признаком душевного здоровья. А уж если глюк тебе отвечает, то пора сдаваться в руки специалистов.

— Можно так, — скопировал тип из зеркала мое движение, тыкнув пальцем в зеркальную преграду. Изображение пошло волной.

Лысый дядька на миг обернулся скелетом в импозантном черном плаще с капюшоном, застегнутом на серебряный череп-фибулу. В правой костистой руке лежала сакраментальная коса, зловеще отливающая черным серебром.

— Теперь соответствую имиджу?

Я завороженно кивнула, а ОН снова стал внешне безобидным типчиком со стареньким портфелем.

— Гадаешь, зачем пришел?

— Если Смерть, то, очевидно, за мной. С другой стороны, если до сих пор жива, то, наверное, все-таки чего-то не понимаю.

— Я всегда прихожу познакомиться с заступающими последнюю дорогу, — ответил мужичок. Причем последние три слова сказал так, будто их следовало писать с большой буквы каждое и жирным шрифтом. «Заступающими Последнюю Дорогу» — вот так!

— То есть лично устраняешь? — опасливо уточнила я.

Смерть же с портфелем стоически вздохнула, материализовала себе в Зазеркалье кресло, снаружи нигде не проявившееся, уселась с комфортом и принялась объяснять.

Оказывается, большинство (да что большинство — практически все люди!) изредка чувствуют дыхание Смерти за спиной. Но избежать гибели, если она почти предрешена, зачастую не способны. Своими метаниями они, как в старом анекдоте, наоборот, приближают конец, специально мостят дорогу к могиле. И лишь редкие зверушки-мутанты по прозванию Заступающие Последнюю Дорогу имеют возможность уйти сами и играючи спихнуть с последней дороги других. Они инстинктивно чувствуют, что нужно сделать, чтобы Смерть осталась с носом.