Ключи от заколдованного замка - [104]

— А ваш Баранов каков, главный приказчик? Разве приличный человек пойдет работать в Америку, пока там сидит такой человек, как Баранов. Диктатор, его власть основана только на беззаконии. Корыстолюбивый властитель — вот кто ваш Баранов. — Иван Федорович презрительно оттопырил нижнюю губу. — Никто не ограничивает его власть, и потому собственность и личная безопасность существовать в Америке не могут.

— Я не желаю слушать, ваше благородие, сплетни о господине Баранове, — взорвался Шемелин. — Он в высочайшем рескрипте назначен правителем американских областей, и, если он управляет в Америке по соизволению императора, можно ли называть его приказчиком?

— Вы осмеливаетесь мне, командиру корабля, делать замечания?.. Я не позволю!..

— Я разговариваю с вами как частный человек, а в частной беседе я волен говорить все, что думаю. Мы сейчас не на шканцах.

Крузенштерн сдержал негодование. Он мог бы посадить приказчика в темную кладовку на баке, заменяющую карцер, но решил не рисковать. Обстановка сложная. Неизвестная земля Камчатка пугала его.

— Я вам повторяю то, что говорит цивилизованное человечество, — Крузенштерн окинул презрительным взглядом купца, — а не дикари вроде вас… Можете идти, я не задерживаю.

1 августа в порту Петропавловск раздались пушечные выстрелы с корабля «Надежда». Капитан-лейтенант Крузенштерн встречал прибывшего в порт правителя Камчатки генерал-майора Кошелева. Его хорошо вооруженный отряд, состоявший из шестидесяти солдат и нескольких офицеров, расположился на пригорке, как раз против причала. А сам генерал, не обращая внимания на господ офицеров, выстроившихся на палубе корабля, направился к дому коменданта.

— Поздравляю вас с прибытием на камчатскую землю, господин Резанов, — сказал Кошелев. — Рад, рад вас видеть. О вашем посольстве наслышан.

Когда императорский посол и правитель Камчатки остались одни, Резанов сказал:

— Сколь ни прискорбно, совершив столь многотрудный путь, ваше превосходительство, оставить экспедицию, — он тяжко вздохнул, — но при всем моем усердии я не могу исполнить посольство в Японии, и особливо когда одни наглости офицеров могут произвести тревогу и расстроить навсегда государственные виды. Я ожидал вас, Павел Иванович, чтобы сдать, как начальствующему, всю вверенную мне экспедицию…

— Не беспокойтесь, ваше превосходительство, мы все обернем в наилучшем для вас порядке, и никто не посмеет задержать исправления вами императорского посольства. Дайте мне посмотреть на высочайше утвержденную инструкцию, и я начну немедля действовать.

Резанов передал губернатору бумагу с собственноручной подписью императора и давно подготовленный доклад.

Генерал полчаса, а то и больше внимательно изучал бумаги.

— Начнем сегодня. Я буду вызывать и допрашивать офицеров в вашем присутствии, Николай Петрович.

— Благодарю, ваше превосходительство.

Первым на допрос был вызван капитан-лейтенант Крузенштерн. За столом, покрытом зеленой скатертью, сидел губернатор. Рядом с ним писарь с кипой чистой бумаги. У дверей застыл часовой. В кресле немного поодаль сидел Николай Петрович Резанов.

— Я вас слушаю, ваше превосходительство, — вытянулся Крузенштерн.

Губернатор несколько мгновений рассматривал прищуренными глазами капитан-лейтенанта.

— Будьте добры назвать ваше имя, отчество и фамилию.

— Иван Федорович Крузенштерн, ваше превосходительство. Я прихожусь родственником графине Ливен, урожденной баронессе Шиллинг фон Комштадт, статс-дамы вдовствующей императрицы.

— Это меня не интересует. Вы командир судна «Надежда»?

— Да, я командир «Надежды».

— Кто главный начальник экспедиции?

— Его превосходительство господин Резанов.

Николай Петрович Резанов и губернатор Камчатки переглянулись.

— Так. Но чем же объяснить ваши мятежные и оскорбительные действия по отношению к вашему прямому начальнику?30

— Я не знал, что его превосходительство господин Резанов мой начальник. У меня были совсем другие инструкции, где начальником назван я. Если бы мне об этом сказали в Петербурге, я бы не согласился… Управлять парусами пусть поискали бы дурака.

— Прошу вас, господин капитан-лейтенант, вести себя скромнее.

— Виноват, ваше превосходительство.

— Значит, вы утверждаете, что не знали выше себя начальника.

— Так точно.

— Расскажите, как все произошло.

— Я был раздосадован вмешательством господина Резанова в мои дела. — Крузенштерн смотрел прямо в глаза правителям Камчатки.

— В чем заключалось вмешательство?

— Его превосходительство выразил неудовольствие, что суда, купленные в Англии, оказались не совсем, как бы это сказать, новыми…

— Точнее…

— Судам оказалось больше лет, чем предполагали.

— Ваше превосходительство, — обратился губернатор к Резанову, — объясните нам по поводу судов.

— У берегов Бразилии при тщательном осмотре подводной части кораблей оказалось, что «Надежда» построена девять лет тому назад и, следовательно, не стоит заплаченных за нее денег. В корпусе открылась течь. Связи, на которых держалась палуба, тоже непрочны и крошились. Мачты прогнили и требовали замены. Я был недоволен, но стерпел, не желая портить отношений с командиром.

— Это правда, господин капитан-лейтенант?