Ключ - [39]

— Иди за Змеей, — объяснил он. — Держись левее Козла. Если со стадом, то три дня, а верхом — один день. Там я и нашел этот камень.

Козлом бедуины называют Полярную звезду. Если держаться левее от нее, надо будет двигаться на северо-запад, а Змея заведет его глубже в Сирийскую пустыню. В переметной суме Призрака было достаточно припасов, по крайней мере на одни сутки хватит, а если урезать рацион, то и на трое. И коня надо поберечь в самое жаркое время дня.

Ахмар наклонился к воде, вымыл руку, вытер о дишдашу и протянул ее за обещанным вознаграждением. Призрак вручил ему футболку «Манчестер юнайтед» и полюбовался, как бедуин надел ее, а затем поспешил в лагерь, выкрикивая имена своих товарищей-пастухов и победно воздев руки, как будто только что забил решающий гол.

Призрак снова вскочил в седло и всмотрелся в линию горизонта. Небо на востоке темнело, там уже заблестели самые яркие звезды. Скоро стемнеет и на западе, в обиталище Дракона, который укажет ему дорогу вглубь пустыни, как было с начала времен.

Ахмар сказал, что верхом можно добраться за один день.

Призрак ударил пятками коня и тронулся вперед, подальше от запаха коз и тени оазиса.

Если появится луна, он может добраться до цели еще До рассвета.

27

Из двух аэропортов, обслуживающих город, Газиантеп был крупнее. Он располагался к северу от Руна и был ближе к нему, вследствие чего туристы, направляющиеся в Рун, по большей части предпочитали пользоваться именно этим аэропортом. Во всяком случае, этот вывод Лив сделала из того, что рассказал ей таксист по дороге сюда. И она рассудила так: чем больше туристов, тем больше авиарейсов, а ее только это и интересовало.

Девушке удалось буквально в последнюю минуту купить билет до Ньюарка, и на это ушли почти все деньги, найденные ею в конверте. Лив заплатила наличными, решив, что если она внесена в какой-нибудь список подозрительных лиц, то по кредитной карточке отследить ее будет легче. Но кассир принял заказ и взял деньги, не проявив к ней никакого интереса. Что ж, это к лучшему. Теперь ей предстояло пройти паспортный контроль.

Зал вылета был переполнен туристами, которые, очистив душу в Руне, торопились вернуться домой. Лив сравнила несколько очередей и выбрала самую длинную — просто потому, что эта очередь стояла к очень толстому таможеннику, едва не засыпавшему на влажной жаре. Лив наблюдала за тем, как он проверяет паспорт каждого очередного пассажира, причем серьезность на его расплывшемся лице постепенно сменялась выражением непреодолимой скуки. Он ни на ком не задерживал свой взгляд дольше, чем на секунду, и Лив, дойдя до таможенника, почувствовала себя гораздо спокойнее.

Он раскрыл ее паспорт, мельком взглянул на фамилию, сравнил с тем, что написано в билете. Потом посмотрел на Лив, перевел суровый взгляд с лица на фото и обратно. Лив смахнула с головы бейсболку и посмотрела на таможенника, изо всех сил стараясь изобразить безразличие. Она почти физически ощущала, как глаза толстяка шарят по ее лицу, словно усики какого-то гигантского насекомого. Он изучал ее не торопясь. Ни на кого другого в очереди таможенник не потратил столько времени. В ушах Лив молоточками стучала кровь, глаза заливал пот — и от волнения, и оттого что в зале плохо работали кондиционеры. А глаза таможенника все ползали по ее лицу, потом стали ощупывать фигуру. Вообще-то, это должно было до крайности рассердить Лив, но сейчас она испытала только легкое раздражение. Этот чиновник вовсе не был крутым пограничником с секретными списками подозреваемых и наметанным на всевозможных беглецов глазом. Просто безобразному жирному типу нравится глазеть на девушек. Так пусть себе глазеет — Лив успокаивала себя тем, что, если позднее его спросят, как она выглядит, он и лица ее толком припомнить не сумеет.

Ей показалось, что прошло несколько долгих часов, прежде чем таможенник захлопнул паспорт и положил на стойку. Лив схватила его и поспешно удалилась, даже не замечая, что нервно теребит верхнюю пуговицу своей блузки. Она заняла место в другой очереди, медленно продвигавшейся к заключительному этапу контроля, и вздохнула с некоторым облегчением. Еще немного, и она окажется в полной безопасности. Очередь двигалась, вокруг шумели и галдели — и напряжение стало покидать Лив. Но вот в голове очереди послышались громкий треск и стук, и сердце девушки снова забилось учащенно.

Лив подняла голову, опасаясь, что увидит сейчас таможенника с целым отрядом охранников, и все будут показывать пальцами на нее. Вместо этого она увидела беременную женщину в парандже; материя туго натянулась на большом животе. Она уронила свой пластмассовый поднос и, опустившись на пол, отчаянно пыталась собрать рассыпавшиеся вещи, а над ней навис мужчина, сердито кричавший что-то по-арабски.

Потом он ударил женщину тыльной стороной ладони, будто отгонял от себя надоедливую муху, но ударил прицельно, сильно. От этого удара голова женщины мотнулась в сторону, потом она продолжила собирать рассыпанное — похоже, к подобному ей было не привыкать.

Лив так и не поняла: то ли от переключения внимания, то ли от возмущения, вызванного этой сценой, но в голове у нее что-то как бы щелкнуло. Что-то вырвалось из темных глубин подсознания на поверхность. Она даже чувствовала, как это «что-то» пробирается внутри, едва не приподнимая и ее вместе с собой. В голове раздался шепот, постепенно заполнивший весь мозг. Он становился все громче, нарастая, как шум воды, пробивающей себе путь сквозь скалы. А потом она расслышала кое-что еще — нечто очень конкретное.