Ключ от Кеплиан. Магический камень - [47]

И вдруг из той же самой неизвестности возникла эта женщина. На свете нет ничего невозможного. Кто знает? Может быть, Элири что-нибудь видела или слышала. Может быть, она смогла бы найти след Ромара или даже его самого. Конечно, муж прав — торопиться не следует. Но и упускать этот шанс ни в коем случае нельзя. Если их гостье что-то известно, это узнает и она, Маурин. Да, узнает, и никто её не остановит!

С этой мыслью она и заснула, но даже во сне её рот оставался решительно, крепко сжат. Ромар — её любимый и единственный брат; бескрайним просторам этой неизведанной земли не удастся отнять его у неё. Она подружится с гостьей, выведает у неё всё, что той известно. Даже использует Элири, если понадобится! Одним словом, сделает все, чтобы брат вернулся домой.

Наступивший рассвет был ярок и чист. Поскольку вчерашняя сделка подвела итог всем её делам здесь, Элири собралась домой, но Маурин стала горячо упрашивать её задержаться ещё ненадолго. В глазах молодой женщины Элири заметила печаль и… осталась. Они много болтали и смеялись — как это случается между женщинами, истосковавшимися без общества себе подобных и нежданно-негаданно обретшими подругу.

Незаметно промелькнул день, за ним другой. Джеррани, видя, что его любимая счастлива, тоже уговаривал гостью не спешить с отъездом. Кончилось тем, что Элири провела в замке семь дней, но в конце концов желание вернуться домой перевесило. В этот последний день Маурин отвела её в сторону.

Прежде чем заговорить, она смущённо опустила голову, но Элири, заметив это, улыбнулась.

— Успокойся, Маурин. Я догадываюсь, что ты хочешь меня о чём-то попросить. Что бы это ни было, обещаю приложить все усилия, чтобы выполнить твою просьбу. Если, конечно, это не запятнает мою честь.

— Нет, нет, ничего подобного, клянусь! Маурин выбежала, довольно быстро возвратилась с маленьким свёртком и бережно развернула тонкую ткань.

— Я рассказывала тебе о Ромаре, моем брате. Прошло уже много месяцев, как он ушёл от нас, направляясь куда-то на восток. И не вернулся. Я боюсь за него. — Она бросила грустный взгляд на живописный портрет размером с ладонь, который показывала Элири. — Незадолго до того, как мы покинули Долину Зелёного Безмолвия, каждому из нас подарили по портрету, но этот мне дороже всех. Может быть, это всё, что осталось от Ромара.

— Чего ты хочешь от меня?

— Ты много путешествуешь и живёшь далеко. Прошу тебя, где бы ты ни была, прислушивайся к разговорам, присматривайся к людям — не встретится ли тебе человек, похожий на Ромара? Не слышал ли кто-нибудь о нём? Я готова отдать все, лишь бы он вернулся домой цел и невредим. — Во взгляде Маурин проступило отчаяние.

Элири задумчиво кивнула:

— Я действительно, как и твой брат, много путешествую, в том числе и в тех местах, которые лежат на востоке. Обещаю, что буду расспрашивать о нём, освобожу, если он угодил в ловушку, похороню, если найду его тело, и сообщу тебе новости, если они появятся. Но только так, чтобы это не мешало мне выполнять свои обязанности. У меня ведь тоже есть… те, кто полагается на меня. Рисковать ими ради неизвестного мне человека, который, может быть, уже мёртв, я не стану. Но мне понятна твоя тревога. Сделаю, что смогу.

Маурин обняла свою новую подругу:

— Это всё, о чём я прошу. Возвращайся, с новостями или без них. Мы всегда будем рады тебе.

Элири повернулась, чтобы уйти, но Маурин удержала её. Элири вопросительно подняла брови.

— Вот. — Маурин вложила ей в руку портрет. — Ты ведь даже не посмотрела. Вглядись как следует, запомни его лицо. Он, конечно, с тех пор наверняка изменился. В особенности, если попал в руки кого-нибудь из служителей Тьмы и с ним жестоко обращались. Пожалуйста, найди его для меня.

Элири опустила взгляд. Сначала она не заметила в молодом человеке ничего особенного. Ромару, скорее всего, было лет шестнадцать, когда был сделан этот портрет. Внезапно взгляд её стал более сосредоточенным. И неудивительно — как будто сам юноша ожил и теперь стоял рядом, умоляюще глядя на неё.

— Ты знаешь, что он жив, верно? — спросила Элири. — Вы же близнецы. — Да, — ответила Маурин. — Я чувствую, что он в опасности, но смерть пока не коснулась его. Ты права и в том, что мы близнецы. Это редкость, очень большая редкость для потомков Старой Расы. В нашем роду немногие наделены тем или иным талантом, но Ромар имеет дар обращения с животными. В особенности, с лошадьми. — Она взволнованно то сгибала, то разгибала пальцы, хотя голос оставался спокойным и твёрдым. — И ещё мы обладаем даром, присущим близнецам. Я действительно знала бы, если бы он умер; значит, он жив. Найди его для меня, Элири.

Элири, не отрываясь, смотрела на портрет. Маурин — копия того, кто был на нём изображён — конечно, изменилась с тех пор, но не сильно. Чувствовалось, что юноша пока ещё не сталкивался с серьёзными жизненными испытаниями. Но в его лице ощущались сила, гордость без норова, характер без желания демонстрировать его просто так, не ради правого дела. Взгляд, как бы устремлённый в глубь себя, выдавал человека, тяготеющего к одиночеству. Ничего особенного в его внешности не было; во всяком случае, он не мог настолько поразить воображение, чтобы стоило рисковать чем-то. ради него. Лицо худощавое, с тонкими чертами и решительным подбородком. Глаза, скорее, зелёные, чем серые, — если художник не солгал. Но нет, глаза Маурин были того же оттенка. Рот, резко очерченный, по форме почти мягкий и всё же не создающий впечатление слабости. Рот человека, который всегда действовал так, как считал нужным.