Ключ от ёлочного сундука - [5]

— Да бог с ним, с ключом, — махнул рукой дед. — Ты только не разбо­лейся мне, слышишь, Ванюша? Новый год завтра встречать!

Ванька глядел рассеянно сквозь дремоту и радовался, что дед не сердится, что все хорошо и легко, как раньше. Он успел еще взглянуть в окно, где сгу­щались сумерки и крупными хлопьями падал снег. И уснул, так крепко, как спят только наплакавшиеся маленькие дети.

Он спал и не видел, как дед пошел за дровами к сараю, как зажег фонарь и вытянул пару полешек, и как вслед за полешками выпала из своего вели­колепного укрытия жестяная коробочка. Посыпались на снег немудреные Ванькины реликвии, — фантики, шестеренка, синее стеклышко. С кряхте­нием дед присел, чтобы собрать эти сокровища, и вдруг замер, пригляделся и изумленно покачал головой.

А снег все падал и падал, как будто там, на небе, спохватились, что Новый год уже вот-вот, и нужно срочно все украсить к празднику, засыпать пушисты­ми белыми снежинками, засахарить ветки деревьев, взбить аккуратные сугро­бы, как подушки, чтобы детям было веселее в них падать и делать снежных ангелов.

Поутру дед, проснувшись раньше Ваньки, вышел расчистить дорожку от крыльца к калитке — и замер: во дворе, растопырив ветки-руки, стоял снего­вик с шляпой-кастрюлей, надетой набекрень. Его залихватский вид и улыбка, выложенная из рябиновых ягод, будто говорили: «Что, не ожидали меня уви­деть? А вот он я!»

Дед улыбнулся. Подошел поправить съехавшую кастрюльку, и вдруг ему в руки выпало письмо. И сразу вспомнились вчерашние горячечные слова Ваньки — про ключ, снеговика и письмо к Деду Морозу. Он растерянно огляделся, но во дворе никого не обнаружил, только ветер сдувал снежинки с крыши. И были плотно задернуты занавески на Ванькином окне.

Ванька проснулся поздно. Он чувствовал себя совершенно здоровым, довольным жизнью и очень голодным. Хотелось скорее позавтракать, выпить чаю и побежать на улицу, чтоб не пропустить приезд мамы с папой. Ведь сегодня ночью они будут встречать Новый год!

Он выглянул в окно. Ух ты, снегу намело! Какое все белое! И вдруг его сердце затрепетало. Там, во дворе, стоял снеговик! Его снеговик, Кастрюлькин! Он вернулся! Неужели принес ответ от Деда Мороза?!

Ванька за секунду оделся и вылетел во двор. Дрожащими руками распеча­тал конверт и стал шевелить губами, читая письмо.

Скрипнули доски забора, появились Даша и Глеб.

— Ух ты, Ванька, твой снеговик вернулся! — сказал Глеб.

— Что там написано? — спросила Даша. Хотя прекрасно знала, что: сама ведь вчера писала. О том, что ключ спрятала старуха Зима и пока не отдает. Зато положит Дед Мороз Ваньке под елку хорошие подарки. А там, к весне поближе, и ключ обязательно найдется! Не письмо, а целая сказка получилась. Глеб так и сказал: «Ну ты и сказочница, Дашка!» И сейчас она, затаив дыха­ние, смотрела на Ваньку: рассердится он или заплачет? Или кивнет и побежит дальше по своим мальчишеским легкомысленным делам?

Ванька не плакал. И не злился. Его краснощекое лицо расплылось в такой широкой улыбке, что Даша не выдержала, подбежала, заглянула через плечо. И ошарашенно позвала Глеба. Потому что письмо оказалось не то! Совсем- совсем другое оказалось письмо!

Печатными красивыми буквами (Т с завитушками, Р с хвостиком) в пись­ме было написано всего три слова: «Больше не теряй».

Не сговариваясь, дети дружно перевели взгляд на снеговика. И раскрыли рты от изумления.

Потому что на круглой снежной груди Кастрюлькина, как медаль, висел на веревочке рядом с фликером большой старый ключ.

И Даша ахнула: «Ой, Глеб, смотри!» И Глеб растерянно пробормотал: «Откуда он тут взялся?» И Ванька ахнул. Засветился весь. Оглянулся на деда. А дед невозмутимо чистил снег у крылечка, и только усы его загадочно шеве­лились, как будто в них он прятал улыбку.

А потом время покатилось быстро-быстро. Приехали мама и папа. Все вместе они открыли сундук и нарядили елку. Зайчик на прищепке, и медведь с гармошкой, и девочка, и космонавт, — все нашли себе местечко на смолистых лапках. А рядом со старыми поместились и новые игрушки — те, что мама привезла из города. Шарики, сосульки — и снеговик, чем-то очень напоми­нающий Кастрюлькина. Ване почему-то казалось, что этот елочный снеговик отлично знает о происшествии с ключом. И что теперь в сундуке поселится и его, Ванькина, собственная история.

А снеговик Кастрюлькин стоял во дворе, и все ярче сияла его рябино­вая улыбка. Кастрюлькин знал много тайн: и тайну ключа, и тайну письма, и тайну кастрюльки в цветочек. А еще он знал, что никогда не нужно врать своим родным людям. Ведь вранье — оно как злой северный ветер, и нельзя впускать его в свое сердце.

Это яснее ясного даже снеговикам.