Ключ от царства мрака - [33]

Юродивая отрицательно покачала головой и вновь затянула жуткую песню о погибающих от эпидемии людях.

– Замолчи! – Странник досадливо поморщился. – Сейчас не вечер памяти Пушкина. Ах, Аглая, ты, видно, не понимаешь, с кем имеешь дело. Пока я не всемогущ, но возможности мои очень велики. Одно мое слово может вернуть тебе молодость и красоту. Может быть, ты хочешь большего? Пожалуйста… Цену назначаешь ты. Будущее имеет несколько вариантов. Некоторые из них более вероятны, а некоторые почти не имеют шансов сбыться. Ты видишь самые осуществимые. Будущим можно управлять, совершая или предотвращая в настоящем те или иные поступки. Я хочу действовать наверняка, чтобы не повторять ошибок вроде сегодняшней. Мне нужны твои советы, Аглая. Прошу, помоги мне, скажи, как я должен поступать, чего опасаться.

– Я никогда не буду служить злу, – негромко произнесла юродивая. – Я никогда не пойду на эту сделку.

– Ты не сумела верно оценить ситуацию, Аглая. – Глаза Странника сузились, лицо стало непроницаемой маской. – А за ошибки надо платить.

Он резко взмахнул рукой. Движения этого человека были молниеносны, и никто из находившихся в башенке не смог понять, что же произошло. Юродивая попятилась, отступила на несколько шагов, а потом молча, даже не застонав, упала на пол – из ее груди торчала украшенная рубином рукоять кинжала.

– От моих предложений не отказываются. – Вытерев лезвие носовым платком, Странник с невозмутимым видом начал спускаться по лестнице. – Дамы и господа, я жду вас в гостиной.

Только когда этот страшный человек покинул башню, к нам вернулась способность действовать. Саша, Ромка, я, Лора и даже продолжавшая улыбаться тетя Ира подбежали к юродивой, обступили ее плотным кольцом.

– Я вызову «Скорую»! – воскликнула Саша, но ее остановил тихий голос бабы Глафиры.

– Не надо, – с усилием проговорила она. – У каждого свой срок. Мой подошел к концу. Тот, кто не останавливается, хотел зла, но сделал добро. Он освободил меня. Теперь я счастлива и свободна… А он может только забыть. У его дороги нет конца. Небесная молния пронзит сердце, но потом придет исцеление… Ты, зеленоволосая, еще можешь вернуться, звезды не решили твою участь… Пока. Душа в плену, она зацепилась, как якорь. Освободи душу, освободи душу… Скоро… скоро… скоро…

Юродивая закрыла глаза. Ее тело было неподвижно, а по лицу разлилась нехорошая бледность. Сперва я подумал, что мои глаза застилают слезы, но вскоре понял – лежавшую на полу женщину окутывает облако сгущавшегося с каждым мигом тумана.

– Смотрите, она меняется… – чуть слышно прошептал Ромка.

Под покрывалом тумана происходило чудесное превращение – скрюченное тело юродивой распрямлялось, лицо обретало былую красоту. И вот уже посреди башни лежала прекрасная светловолосая девушка. Ее веки затрепетали, и Аглая открыла глаза:

– Иван… Я иду к тебе, любимый.

– Аглая, вы живы! Это же чудо! Как здорово! – наперебой заговорили мы, но золотоволосая девушка с сияющим неземным светом лицом не слышала нас.

– Иван, я так тебя ждала!

Аглая поднялась и медленно пошла вперед. Стены дома расступились, открыв величественный пейзаж – поросшие лесом горы и бурный пенистый поток между отвесными берегами. На берегу горной речки стоял молодой улыбающийся мужчина.

– Аглая, любимая, – он протянул ей руку, – иди сюда!

– Больше мы никогда не расстанемся, Иван!

Пальцы влюбленных сомкнулись, и видение померкло, растаяв, как утренний туман. Аглая исчезла. Только брызги крови на деревянном полу напоминали о недавней трагедии.

– Они это заслужили, – шмыгнул носом очкарик. – Жаль только, слишком п-поздно…

* * *

Это был очень странный ужин. Горели свечи в непонятно откуда взявшихся старинных канделябрах, белел хрупкий фарфор посуды, сверкали хрусталь и серебро, роняли на скатерть лепестки чайные розы… Казалось, мы попали на прием в каком-нибудь замке. «Замке Дракулы», – подумал я, украдкой рассматривая восседавшего во главе стола Странника. Собравшиеся за столом люди меньше всего думали о еде, за исключением разве что тети Иры, которая, улыбаясь, подкладывала нам с сестренкой самые лакомые кусочки. Но и в ее глазах застыла отрешенность, а движения напоминали действия робота. Саша скатывала из хлеба маленькие шарики, Лора непрестанно теребила салфетку, мы с Ромкой глотали потерявшую вкус пищу, а Странник довольствовался только бокалом алого, как кровь, вина.

– Я оставлю вас ненадолго, друзья мои, – отодвинув десерт, он поднялся из-за стола, величественно вышел из комнаты.

С уходом маньяка сковывавшее всех напряжение ослабло, и я обратился к сестре:

– Лора!

– Что? – Она отбросила скомканную салфетку, а потом, предупреждая вопрос, торопливо произнесла: – Только не вздумай обсуждать мои поступки. Ты еще мал и не понимаешь, что такое любовь.

– Странник лгал, обещая возрождение человечества и новую счастливую жизнь для уцелевших. Его цель даже не мировое господство – все намного хуже, он хочет превратить Землю в ад. Ты все еще с ним?

– Он любит меня, а я люблю его. Когда он ушел, пожертвовав собой ради нас, я потеряла часть своего сердца. Но потом пришло смирение, мне казалось, что он мертв и обратной дороги не существует. Это было очень тяжело, но мы бессильны перед неизбежным, Мишка! Сознание невозможности ничего изменить успокаивает. А теперь Странник вернулся, и я боюсь только одного – потерять его вновь!