- Нужно зажечь свечи, - не в силах дальше смотреть на них, проговорила госпожа Ва-Лераг и потянула за собой верховного жреца, совсем потерявшегося от смущения. На мужа взглянуть у неё не хватило духа. Что думает о ней он, если даже сын щадит её чувства? Все они давно связали её с Равл-Атом, но разве сейчас она не была с ними?
- Итак, - заговорил Астеман, который не смел прервать разговор двух влюбленных, теперь затихших в объятьях друг друга. – Равл-Ат здесь. Что еще я должен знать.
- Кариатит исчез, - торопливо сообщил Бамин-Ат.
- Как полагаю – вместе с этим предателем.
- Никто другой не знал, как извлекать камень из-под купола, - жалобно произнес верховный служитель. – Но это он завершил мою задумку! - вновь с горячностью заговорил Бамин-Ат. – Это Равл-Ат зарядил купол праной, способной удержать любого из арахнидов, выдержать удары стихий любой силы и любого свойства!
- Жаль, что мы не сможем это проверить, - саркастически высказался правитель. – Тем не менее, войска готовы. Вот только магии Кхорха мы не сможем противостоять…
- Ты прав, Астеман.
Тихий, с гортанным акцентом голос, заставил всех вздрогнуть. Пусть многие из присутствующих никогда не видели черного арахнида, но никто из них и не усомнился – это Кхорх.
Он стоял возле стола с куполом, сцепив в замок пальцы и, улыбаясь, смотрел на правителя Маакора. В первый момент, этот человек показался Астеману совсем молодым, даже привлекательным, но чем дольше он смотрел на него, тем отчетливее видел перед собой темнолицего, с желтоватыми, бесовскими глазами старика – чудовищного, лишенного всего человеческого.
- Все в сборе, это хорошо, - снова заговорил Кхорх. – Жаль было прерывать вашу занимательную беседу, но мне наскучило оставаться в стороне. Тем более, я так много знаю о каждом из вас и лишен ложного чувства стыдливости, что не позволяет вам называть вещи своими именами. Правда, Сидмас? К чему эти умалчивания? Прекрасная Ла-Тима обожает этого мерзавчика Равл-Ата и все об этом знают. Даже несчастный рогоносец. А, господин Ва-Лераг? Зачем же вы так распустили свою женушку? Ай-яй-яй… Но я вас не виню, любезная госпожа – Равл-Ат умеет нравится! Признаюсь, я сам был очарован этим проходимцем, особенно его образом охотника-змеелова! Правда, царь из него вышел паршивый. Но к чести его хочу заметить, что он, хотя и стал пьяницей, никогда не опускался до блуда. Подозреваю, что вы, Ла-Тима, крепко держали его сердце.
Он говорил и никто из тех, кто слушал, не мог ни ответить ему, ни остановить, как бывает в кошмарном сне, законы которого не подчиняются воле спящего. Темные тени вились у ног людей, внушая ужас, лишая сил и воли. Перед Бамин-Атом полыхал демонический костер, а в нем стоял улхурский властелин и он не мог вспомнить ни одной молитвы. Ла-Тима успела повернуться, но не убрала руку и она осталась возле свечи, а горячий воск капал на пальцы. Но госпожа Ва-Лераг вся горела в мучительном огне, но не видела ничего, кроме холодного лица Равл-Ата. Астеман стоял напротив жены и отчетливо понимал, что сейчас его просто не существует в её мире. Глаза Кхорха прожигали его, причиняли острую, невыносимую боль. Наэла не слыша ничего. Слова первосвященника проходили сквозь неё и тяжелыми камнями падали в туманную бездну, на краю которой она стояла, но стояла теперь не одна. Сидмас снова был в темнице, в глухой и непроницаемой тишине, куда не проникал ни взгляд, ни злые слова первосвященника. А рядом была Она. А значит – ничего больше не надо…
- Мне приятно ваше почтительное молчание, - заметил Кхорх и глумливо хохотнул. – Я, признаться, так долго ждал нашей встречи, что теперь просто не могу остановиться! И очень огорчился бы, пожелай вы перебить меня, и…
- И всё-таки перебью…
- Равл-Ат! - первосвященник весело рассмеялся. – То-то мне всё казалось, что твой поганый дух витает в этом храме, однорукий бес!
Преподобный был одет, как и полагается жрецу – в серебристый балахон, стянутый золотым поясом. Золотистый обруч поблескивал на его челе. Кивнув, он прошел к столу и остановился напротив Кхорха. Тот недовольно нахмурился, злясь на то, что Равл-Ат не чувствует его власти, которая держала остальных, и продолжает вести себя достаточно свободно. Мало того, от него исходило нечто враждебное и такой силы, что Кхорху с трудом удавалось сохранять собственное равновесие.
- Ты весьма удачно и главное - вовремя выкрал камушек, - проговорил первосвященник тоном заговорщика. – Я недооценивал тебя! Но теперь готов принести свою благодарность.
- Правда? – Равл-Ат опустил голову, раздумывая. – А что взамен?
- Чего ты хочешь?
- Я хочу Маакор, Кхорх.
- Хорошо, – медленно произнес первосвященник, встретив блестящий, светлый взгляд преподобного. И ощутил боль в груди. Кариатит на его жезле накалился, обжигая кожу.
- Арахн войдет в сонм Эморх, - продолжил Равл-Ат спокойно.
Мысли его были закрыты, как и душа - до первосвященника доходили лишь слабые импульсы и обрывки слов.
- Ты издеваешься? – не выдержав напряжения, взвился Кхорх. – Арахн – темное божество!
- Тогда пусть катится в бездну…
