Клык и коготь - [102]

Джеймани снова сел во всем великолепии своего парика. Эйван, не поворачиваясь, выгнул шею, чтобы увидеть Кеста среди свидетелей Даверака. Если бы он знал, он мог бы привести сюда Лиралена, чтобы тот свидетельствовал о его упорной работе и добром характере, но он не знал. Теперь слишком поздно.

Следующая часть процесса прошла в основном так, как Эйван и Хатор планировали. Хатор восхитительно жонглировал своими париками, завещание Бона было зачитано, уважаемые драконы, включая самого Хатора, на время лишенного парика, выходили в центр круга, чтобы свидетельствовать о том, что имелось в виду под «всем его богатством», а именно: включает ли «богатство» также и тело. Поверенные Даверака оспаривали всё и опрашивали всех. Затем Хатор добился зачтения угрожающего письма Даверака Эйвану, несмотря на многочисленные возражения.

– Могу ли я просить вашего снисхождения, Достопочтенные? – спросил Хатор с поверен-париком на голове. – Я собирался далее вызвать Почтенную Эйнар и Почтенную Селендру Агорнин, чтобы заслушать их показания о намерениях их отца и о давлении на них со стороны Даверака. Но, кажется, запугивания Даверака довели Почтенную Эйнар до того, что она слишком плохо себя чувствует, чтобы говорить. Она здесь, в суде, но я не решаюсь вызывать ее с учетом обстоятельств. Вместо этого я хотел бы вызвать Даверака, чтобы он сам высказался о своем характере.

– Возражаю! – выкрикнул Мустан, Вопрошатель Даверака.

Даверак и Джеймани срочно совещались.

– Я не вижу причин, по которым его нельзя было бы вызвать, – устало сказал черночешуйный судья, глядя поверх Эйвана, без сомнений, на Эйнар.

Даверак вышел в центр круга. Он выглядел встревоженным. Хатор дал ему постоять минутку, пока переодевался в защит-парик, чтобы задать вопросы.

– Вы – Сиятельный Даверак из Даверака? – спросил Хатор.

– Да, – сказал Даверак.

– Вы были женаты на Почтенной Беренде Агорнин?

– Да, – это прозвучало довольно нетерпеливо.

– У вас трое драгонетов?

– Нет. Двое. Один умер.

– Мне очень жаль это слышать. Я полагаю, что ваша жена также умерла, вслед за своим отцом.

– Да.

– Какой неудачный для вас год, – сочувственно сказал Хатор. Один или двое свидетелей засмеялись. Судьи грозно нахмурились на это. – Я не вижу нужды спрашивать вас о смертном ложе Бона Агорнина. Никто не оспаривает факт того, что случилось, а только намерения, которые стояли за этим, правильно?

– Да, – ответил угрюмый с виду Даверак.

– После смерти Бона вы взяли одну из его дочерей под свою защиту?

– Да.

Хатор подождал, чтобы суд убедился в том, что Даверак не собирается к этому ничего добавить. – Эйнар Агорнин?

– Да, Эйнар, – отрезал Даверак.

Вопрошатель Даверака вскочил на ноги.

– Возражение! – выкрикнул он. – Какое отношение к делу имеют подобного рода вопросы?

Хатор сдернул свой защит-парик и, держа его когтем, надел запрос-парик и посмотрел на судью.

– Я пытаюсь установить факт грубого обращения Даверака со своими родственниками. Я прочитал его письмо к Эйвану. – Было видно, как Мустан покачал головой в ответ на это. – Теперь я хочу выяснить, как он обращался с Эйнар и Селендрой.

– Это не имеет никакого отношения к иску, – сказал бронзовый судья.

– Это имеет самое прямое отношение к тому, почему его сестры не присоединились к иску Эйвана, – мой коллега пытался толковать это по-своему, а я хочу доказать, что есть и другая интерпретация, – отозвался Хатор.

– Что ж, – сказал судья, – продолжайте, но коротко.

– Да, Достопочтенный. – Хатор снова поменял парики, и очень быстро. – Сиятельный Даверак, если коротко, то почему, по-вашему, Эйнар Агорнин чувствует себя недостаточно хорошо, чтобы давать сегодня показания?

– Она нездорова, – сказал Даверак. – С драконицами время от времени случаются недомогания.

– Я заявляю, что вы заперли ее в ее спальной пещере и морили голодом.

– Ерунда!

По залу прокатился ропот. Эйван видел, как драконы изгибают шеи, чтобы увидеть Эйнар.

– Я заявляю, что вы навалили камней перед ее дверью, чтобы не дать ей выбраться.

– Она нездорова.

Мустан уже был на ногах.

– Возражение! Есть ли какие-нибудь доказательства этого?

Шер встал и вышел вперед.

– Достопочтенные, могу ли я говорить? – спросил он.

Даверак ощерился.

– Кто вы? – спросил бронзовый судья.

– Я Благородный Шер Бенанди, и я здесь, потому что я помолвлен с Почтенной Селендрой Агорнин.

– С Селендрой, не с Эйнар? – спросил судья для ясности, глядя в бумаги перед собой.

– С Селендрой, Достопочтенный. Селендра жила со своим братом, Преподобным Агорнином, в Бенанди, где он служит моим священником.

– Ну что ж, продолжайте, – сказал судья.

– Вчера вечером я посетил Сиятельного Даверака в Доме Даверака. Там я обнаружил, что Эйнар посажена под замок и голодает, в точности как описал поверенный.

– И вы ничего при этом не сделали? – спросил судья.

– Я забрал Эйнар в Дом Бенанди, где она остается на попечении моей матери. Я также немедленно бросил вызов Давераку, но он не прислал мне своих секундантов. Я снова бросаю ему вызов здесь, перед всеми вами.

Джеймани сел и опустил голову на землю. Даверак зарычал.

– Даверак, ты – позор для ордена Сиятельных, – сказал Шер. – Я повторяю это в третий раз. Будешь ли ты драться, или мне следует добавить обвинение в трусости к перечню твоих бесчестий?