Клятвопреступник - [67]

— Это звучит почти… э–э-э…

— Сексуально? — усмехнулся Драко и кивнул. — Отец однажды сравнил темную магию с любовницей, которая может доставить невероятное наслаждение, но прими ее как должное — и она уничтожит тебя.

— Кому нужна такая любовница?

Драко вспомнил, как однажды, когда к ним в гости заглянул Северус и они пили чай в гостиной, он задал отцу тот же вопрос. Единственным ответом стали многозначительные улыбки, которыми обменялись взрослые, и тихий зловещий смех Нарциссы.

— Неважно. Я лишь хотел сказать, что мы такими рождаемся. За все то время, сколько существуют наши династии, никто и никогда не отворачивался от темной магии. Иногда к нам приходят люди со стороны, но если кто‑то из наших пытается уйти к свету, в конце концов он всегда возвращается.

— Темную магию нельзя бросить?

— Это будет похоже на попытку сбросить кожу, — не самый лучший пример, учитывая его собственную физиологию, но подходящий. — Темная магия — часть нас самих. Мы с ней рождаемся, живем с ней и с ней же умираем.

— Какое отношение это имеет к истории?

— Ну… — Драко вздохнул и попытался объяснить. — Большинство людей это пугает. Взять хотя бы министерство. Все началось с Мерлина и его Ордена. Они следили, чтобы волшебники не заколдовывали магглов, но погляди, во что это превратилось сейчас. Они хотят контролировать каждое проявление волшебства, создают законы, накладывают ограничения… на магию! Они пытаются заковать ее в кандалы и прикидываются удивленными, когда она разрушает эти оковы. Но мы готовы добровольно отдать себя ей. Мы перестали думать, что ее можно контролировать, и позволяем магии вести нас, куда она сочтет нужным. Нам не нужны все эти правила.

— Но чему‑то вы подчиняетесь? — спросил Гарри. — Какие‑то правила должны быть и у вас, — он пристально взглянул на слизеринца, и Драко поспешно отвернулся к лесу.

— Кроме верности семье — не так уж много. Я знаю, ты считаешь меня избалованным мерзавцем… — Гарри лишь усмехнулся, не потрудившись возразить, — …но я верой и правдой служу отцу. Когда ты без приглашения залез ко мне в голову, ты слышал наш с ним разговор о рыцарях Вальпургии, так?

— Э–э… да. Я не хотел…

Не желая это обсуждать, Драко пожал плечами.

— Рыцари Вальпургии существовали задолго то того, как Темный лорд превратил их в Пожирателей смерти. Это наш аналог министерских авроров, но мы не подчиняемся бесконечным правилам, как они. Главное — преданность друг другу и защита семьи. Преданность — это все.

Гарри не слышал последней фразы, напряженно о чем‑то размышляя.

— Подожди, если рыцари Вальпургии — это Пожиратели, ты — рыцарь, значит ты… Пожиратель смерти! — не дожидаясь ответа, он схватил слизеринца за руку, рванул к себе и задрал ему левый рукав. Драко охотно посмеялся бы над ошеломленным выражением его лица, когда тот увидел незапятнанную кожу предплечья, если бы Поттер знал меру своей силе.

— Пусти! — он выдернул руку и отпрянул от гриффиндорца, потирая багровый отпечаток на запястье. — Чертов кретин! Я рыцарь Вальпургии, а не какой‑то там Пожиратель! Отец увел всех верных ему рыцарей с собой. Ты видел Знак мрака, когда я резал дракона, идиот шрамоголовый?!

— Прости, — пробормотал Гарри. — Я забыл. У меня в последнее время что‑то с памятью не очень…

Нахмурившись, Драко потянулся и схватил гриффиндорца за руку. Краткого прикосновенья хватило, чтобы убедиться, что ему не померещилось — кожа Поттера была холодной и влажной. Потрогав лоб Гарри, слизеринец поморщился.

— Поттер, у тебя жар. Зачем ты приперся сюда больной?

— Я в порядке, — проворчал тот, выдергивая руку. — Это просто реакция на лекарство.

— И ты все равно решил прогуляться за мной по окрестностям? — Драко поднялся и пошел прочь, плотнее запахнув мантию. — Глупый гриффиндорец.

— Эй, погоди, ты куда? — Гарри вскочил и нагнал его, слегка пошатываясь.

— Здесь слишком холодно для разговоров, — ответил Драко. — От сидения на чертовом бревне у меня разболелись ноги, и к тому же я хочу хоть немного поспать, прежде чем Северус меня разбудит… через четыре часа.

Он подождал ответа, но, пока они шли к замку, Гарри был подозрительно молчалив. Улучив момент, слизеринец взглянул на него из‑под капюшона. Поттер понуро шагал рядом, явно разочарованный скорым окончанием разговора. Драко стало немного жаль его, и он немедленно разозлился на себя из‑за этого.

— Завтра после ужина я могу рассказать тебе еще что‑нибудь о темных магах, — пробормотал он.

Подняв голову, Гарри настороженно поглядел на него.

— Правда? А Снейп пустит меня к вам?

— Пустит, если я скажу, что ты пришел заниматься, — и наверняка не удивится, учитывая, с какой легкостью Гарри запоминал все, что Драко ему показывал. Пусть даже это были простые заклинания, он все равно осваивал их очень быстро. — Только… не провоцируй его. С ним и без того трудно работать. Я не хочу весь вечер слушать, как вы препираетесь.

— Ладно, — улыбнулся Гарри. — Обещаю вести себя хорошо.

— Верится с трудом.

Оказавшись внутри, Драко немного расслабился и зашагал к подземельям. Эта часть замка в любое время суток выглядела одинаково. Только приглушенный свет факелов давал понять, что наступила ночь, но даже днем подземелья оставались темными и тихими, между каменных стен безмолвно скользили сквозняки. За время, проведенное в школе, Драко понял, почему его предки предпочитали жить под землей. Даже теперь, когда они жили в обычных домах, самые главные семейные сокровища хранились в подвалах. В кабинете Люциуса даже не было окон.