Клятва повесы - [120]

Все затихли. Миини поморщилась:

— Их действительно жалко. Я поговорю с ними завтра, но думаю, я не смогу вышвырнуть их на улицу, просто из христианского милосердия. Во всяком случае, сейчас, когда идет снег.

— Снег? — Эдмонд встал и раздвинул шторы. За окном кружились пушистые снежинки. — Гм, забавно!

Вейн не видел в этом ничего забавного. У него были кое-какие планы, и снег только мешал им. Он повернулся к сидевшей рядом Пейшенс, улыбнулся и допил остатки портвейна. Вряд ли судьба будет так уж жестока.

Обойдя еще раз огромный дом, он поднялся по лестнице. Стояла полная тишина. Казалось, что единственными живыми существами были он и Мист, бежавшая впереди него. Она захотела сопровождать его в этом обходе. Когда он вышел во двор через заднюю дверь, она исчезла во мраке и вернулась через несколько минут, отфыркиваясь от снежинок.

Вейн следовал за Мист вверх по лестнице, по галерее, снова по лестнице, по коридору. Он открыл дверь в свою комнату, и Мист проскочила внутрь.

Усмехнувшись, Вейн прошел за ней и только тогда вспомнил, что собирался зайти к Пейшенс. Он хотел уже позвать Мист — и вдруг увидел Пейшенс, дремавшую в кресле у камина.

Вейн закрыл дверь. Мист разбудила Пейшенс, опередив его. Она открыла глаза, улыбнулась, встала и пошла в его раскрытые объятия.

— Я люблю тебя. — Ее глаза сияли.

— Знаю. — Вейн нежно поцеловал ее.

— Неужели это было так очевидно? — Пейшенс с жаром ответила на его поцелуй.

— Да. Эта часть уравнения не вызывала сомнений. — Он покрыл ее лицо легкими поцелуями. — Так же, как и другая. С того момента, когда я впервые обнял тебя.

Другая часть уравнения — это его чувства к ней. Пейшенс немного отстранилась и погладила его по щеке.

— Мне нужно было знать.

В его глазах вспыхнул огонь желания.

— Теперь ты знаешь. — Он снова поцеловал ее. — Кстати, никогда не забывай об этом.

Пейшенс рассмеялась:

— Тебе придется постоянно мне напоминать.

— О, с удовольствием! Каждое утро и каждую ночь.

Эти слова прозвучали как клятва, как обет. Пейшенс нашла его губы и целовала до тех пор, пока у нее не закружилась голова. Вейн оторвался от нее и, обняв за плечи, повел к кровати.

— Теоретически тебя здесь быть не должно.

— Почему? Какая разница, в твоей кровати или в моей?

— Большая, по меркам слуг. Они спокойно отреагируют на мужчину, бродящего по дому в ранний час. Но вид дамы, появившейся на лестнице в одной ночной рубашке на рассвете, вызовет множество домыслов.

— Ах! — с наигранной озабоченностью воскликнула Пейшенс. — Но я буду одета. У них не будет повода для домыслов.

— А как же твоя прическа?

— Прическа? — переспросила Пейшенс. — Тебе придется помочь мне. Думаю, «элегантные джентльмены», такие, как ты, рано приобретают очень полезные навыки.

— Вовсе нет. — Вейн принялся вытаскивать шпильки. — Мы повесы высшего ранга… — Расшвыряв шпильки во все стороны, он распустил ей волосы и, довольно улыбаясь, прижал к себе. — Мы большую часть времени посвящаем другим делам, например, вынимаем шпильки. И снимаем с дам одежду. Укладываем их в постель. Ну и делаем еще кое-что.

Что он и продемонстрировал, причем очень эффектно. Вейн широко раздвинул ей ноги и вошел в нее. Пейшенс тихо вскрикнула. Он двигался в ней, утверждая свое право на нее, выходил и снова входил. Опершись на руки, он вздымался над ней, а Пейшенс извивалась под ним. Когда он наклонился и поцеловал ее, она страстно впилась в его губы и приникла к нему всем телом.

Оторвавшись от нее, Вейн прошептал:

— Своим телом я поклоняюсь тебе. Своим сердцем я восхищаюсь тобой. Я люблю тебя! И я согласен повторять это хоть тысячу раз, если хочешь. Но при условии, что ты станешь моей женой.

— Стану…

В течение следующего часа больше ни одно слово не сорвалось с их губ. Тишину комнаты нарушали шорох простыней, тихие стоны и судорожные вздохи. И наконец прозвучал сладостный вскрик.

Из-за облаков вышла луна, а в доме погас последний огонек в камине.

Слившись воедино душами и телами, они заснули.

— Пока! — Джерард стоял на верхней ступеньке и махал рукой.

Помахав ему в ответ, Пейшенс повернулась и поудобнее устроилась под толстой полстью. Вейн настоял на том, чтобы она укрылась потеплее, если хочет ехать с ним.

— Неужели ты всегда намерен суетиться вокруг меня, а? — обратилась она к нему.

— Кто? Я? — Он бросил на нее непонимающий взгляд. — Боже упаси!

— Отлично! — Пейшенс закинула голову и посмотрела в небо, все еще затянутое облаками. — В этом нет надобности, я давно научилась сама заботиться о себе.

Вейн ничего не сказал.

— Между прочим, — взглянула на него Пейшенс, — я хотела тебя кое о чем предупредить… — Он лишь поднял одну бровь, продолжая смотреть на дорогу. Пейшенс гордо вскинула голову и отважно продолжила: — Если ты когда-нибудь посмеешь войти в зимний сад с красивой женщиной, даже с родственницей, даже со своей двоюродной сестрой, я за последствия не отвечаю.

Вейн удостоил ее любопытного взгляда.

— За последствия?

— За неизбежный скандал.

— А-а, — протянул он, выезжая на дорогу. — А с тобой? — небрежно спросил он. — Разве тебе не нравятся зимние сады?

— Можешь водить меня в зимние сады, если тебе нравится! — отрезала Пейшенс. — Моя любовь к горшечным культурам, как тебе известно, к делу не относится.